Книга Рипсимиянки, страница 29 – Арм Коста

«Сильная для всех и слаба для самой себя» – так она говорила дочери, охраняя её покой. Но против Диоклетиана невозможно было пойти – его интересовала лишь Рипсимия и её место обитания.

– Хорошо, что ты бежала, дочь, – вылетело из уст избитой матери.

– Верится мне, что ваша дочь плохо кончит, – начал разговор старший из императорских посланников. – Обманула посланных самим императором людей, сказала, что не является вашей дочерью! Сомневаюсь, что ей удастся скрыться от руки правосудия.

– Твоё дело следить за дорогой! – сквозь стиснутые зубы прошипела Агапия. – Можешь сделать мне подарок? Уволь от своего пустословия.

– А твоё дело, бестолочь, рожать наследников и прясть шерсть, помалкивая, а лучше – рассказать своей дочери, что есть хорошо и что плохо. Но видимо, роль жены и матери тебе слабо далась. Хочешь опять кровью умыться или посидишь смирно в этот раз?

***

Диоклетиан был вне себя от радости и предвкушал победу: он станет обладателем самого дорогого, что есть у девушки, и, пока родители Рипсимии будут находиться под его контролем, – она будет зависима от него.

Наконец консул и его супруга предстали пред великим императором: отец Рипсимии был изрядно уставший, а её мать стояла с гордо поднятой головой и расправленными плечами, словно воительница, готовая идти в атаку. Молчание прервал Диоклетиан:

– Ты очень красивая, Агапия, теперь понимаю, почему твоя дочь не даёт покоя мужчинам. Не будь у меня жены, а у тебя мужа – забрал бы тебя к себе, – Диоклетиан усмехнулся, показывая белые острые зубы. – Вижу на белой коже следы твоего нрава. Мне очень жаль, что тебя избили, но избили не просто так, верно?

– Я не знаю, где моя дочь! Что тебе от неё нужно?

Один из тех, кто привёл родителей Рипсимии к императору, пользуясь моментом, ударил женщину по ногам, и она упала на колени. Воин угрожающе добавил:

– К римскому владыке нельзя обращаться в неуважительном тоне, произносить в его сторону «ты», повышать тон и доказывать свою правоту без его разрешения.

– Ты хочешь знать, зачем вас притащили сюда, таких занятых и важных особ? – с притворной вежливостью спросил Диоклетиан. – Я с глубоким уважением отношусь к твоему мужу, он сделал очень многое для Рима, я уважаю тебя, Агапия, за то, что помогаешь не только префекту крепко стоять на ногах, но и моей супруге в её делах женских. Вы и дальше получали бы мою милость, если бы не ваша дочь. Хотелось мне осчастливить её, взять в жёны и дать беззаботную жизнь, ведь такого вы желали для своего чада, так? А дочь ваша оказалась предательницей – любой другой вмиг обезглавил бы её, но не я. Я дам ей шанс. Дать ей шанс, консул, как думаешь?

– Прошу, мой ребёнок, вероятно, испугался мужей, пришедших к нашей инсуле: страх парализовал её разум, и она сделала ошибку – на обман пошла. Прошу поверить, ибо говорю я правду и ничего кроме правды.

– Что мне с вами делать – это вопрос другой. Наказать вас за ошибки в воспитании? Научили ребёнка врать, тем более самому Юпитеру! Верховный бог теперь просто обязан покарать вас! Но так уж и быть, сегодня моё настроение весьма удовлетворённое, присаживайтесь и поведайте мне о своей дочери всё. За неповиновение императору или за ложь я вынужден буду казнить вас – прилюдно или тайно – выбирать вам.

– Наша дочь очень красивая. К сожалению, мы с супругой не сможем описать её, необходимо, чтобы император сам увидел её воочию, мы же подолгу отсутствовали в стенах дома и не заметили, как успело наше чадо превратиться из любопытного ребёнка в роскошную девушку.