Книга Грабитель с детским зонтиком, страница 105 – Арм Коста

– И что ты им сказал?

– Что данный документ придёт немного позже. Давно я так не краснел.

– Так, хорошо, дальше.

– Пришёл к подозреваемому: тот мне рассказал, откуда деньги. Сказал, что посещал футбольный матч и во время забитого гола увидел, как на голову болельщикам начали сыпаться сторублёвки. Он собрал сколько смог и отнёс жене, а та, в свою очередь, велела положить их на книжку.

Филиппов спросил у капитана, как он умудряется верить этому бреду.

– Чёрта лысого! Альберт, не звони мне, пока не допросишь подозреваемого так, как полагается инспектору уголовного розыска! Не отрывай меня от дела! Я, в отличие от тебя, работаю, а не верю в манну небесную!

На другом конце провода послышались недовольное хмыканье и короткие гудки, символизирующие окончание беседы. Капитан даже не успел рассказать Филиппову о версии, которая у него возникла.

85. Стадион «Динамо», Тбилиси, вечер, 29 октября

Николай подошёл к Феликсу, сидящему на скамье. До окончания сорокового Чемпионата СССР по футболу оставалось три тура. Напряжённость на стадионе усиливалась: во-первых, у киевского «Динамо» имелось преимущество, в турнирной таблице от тбилисского «Динамо» украинскую команду отделяли четыре очка, и это злило местную публику, а во-вторых – болельщики сомневались, что грузинские футболисты вытянут игру и выиграют. На кислых лицах фанатов читалось: «Хоть бы не опозорились».

Николай рассказал Феликсу о своём плане – в очередной раз разбросать сторублёвки во время матча. Феликс по молодости лет ещё не избавился от вспыльчивости, ему не понравилось, что брат буквально пускает на ветер такие суммы.

– Коля, сколько можно вот так выбрасывать деньги? Спрашивается, для чего я тогда их брал?

Николай тихо напомнил, что им двоим оставшихся денег хватит до конца жизни и от ста тысяч они не обеднеют.

Но его слова всё равно злили Феликса.

На стадионе было прохладно. Октябрьский ветер бил в лицо и ползал по рукам. Феликс, внимательно следя за мячом под ногами игроков, старался отвлечься, унять своё недовольство легкомыслием брата.

До конца матча остались считанные минуты. На щеках футболистов проступали красные пятна, а на лицах тбилисских болельщиков – разочарование. Николай замер с деньгами в руках, затем выбросил их в воздух. Закончив обряд прощания с рублями серии «АИ», он молча порадовался, а после гордо и с удовлетворением пошёл к выходу, потащив с собой брата.

Судья и игроки не понимали, отчего на трибунах поднялся шум: люди из нижних рядов выхватывали из воздуха купюры, сталкивались в погоне за рублями, ругались, делили деньги, топтали их ногами.

Феликс и Николай мирно и не торопясь шли по улице, рассуждая о том, что деньги сильно меняют людей, особенно тех, кто следил за игрой.

– Отдайте, это моё! – кричал юноша пожилому человеку, наклонившемуся за банкнотой.

– Отойди, будь добр, – обратился к юноше мужчина, – ботинок мой, а значит, и деньги под ним тоже мои.

Кто-то ещё ниже рядом, взяв в руки сторублёвку, рассматривал её, спрашивая, не фальшивые ли деньги.

– Точно тебе говорю, муляж.

– Погоди, на свету рассмотрим.

О футбольном матче и ничейном результате «ноль – ноль» многие позабыли, отвлёкшись на купюры, которые делила между собой северная трибуна. Впрочем, к ночи о разлетевшихся деньгах мало кто помнил: подумаешь, какой-то богач от нечего делать решил шикануть, чтобы развеселить огорчённую публику.