Онлайн книга «Волчье кладбище»
|
Милек Кочински вскричал: – Адам Карлсен! Где Адам Карлсен?! Глава 3 Защита монстра По дороге к лестнице Милек Кочински хмурился, избегая моего взгляда. – Сэр, клянусь коленкой своей, Адам никакого отношения к ночным шатаниям не имеет. Его нимб по ночам светит так, что не с первого раза уснёшь. – Не выгораживай дружка, Гарфилд! – Сэр, Адам – теоретик, не практик. Понимаете? При всей своей комплекции – невысоком росте и полноте – двигался Кочински довольно быстро и поспевал идти рядом со мной, не задыхаясь. Мы стали взбираться по широкой дубовой лестнице, глянцево-коричневой, словно густо облитой шоколадной глазурью. – Да он и белку не проведёт на территорию Роданфорда, если она не из здешних лесов. Кочински не отвечал и только гневно задирал подбородок. Мы добрались до пролёта, украшенного цветным мозаичным витражом, и расцвеченные им пёстрые лучи упали на наши лица и одежду. Лестница поворачивала на обе стороны. Кочински свернул вправо, в крыло, где была наша с Адамом комната. – Сэр, взаправду, я… – Не части, Гарфилд! Мой приказ был яснее некуда – явиться всем. Я понимал, что нарываюсь на неприятности, но понимал и то, что раз Кочински не вызвал Адама в кабинет, а сам лично несётся в студенческую комнату, чтобы наказать нерадивца, то, верно, придумал какую-то ужасную казнь для него. И я пытался защитить друга. – Он и не поймёт, чего вы от него хотите! – воскликнул я. – Он не знает ничего о сексе! – Жить с тобой, Гарфилд, и не знать о сексе ничего… – Кочински метнул в меня грозный взгляд. – Некоторые считают курение не взатяг безвредным. А потом сами не понимают, от чего умерли так рано. Проректор пошутил. «Может, всё ещё как-нибудь обойдётся?» – с надеждой подумал я. Через несколько ступеней он добавил: – Это и твоего приятеля касается. – А? О чём вы? – не понял я. Милек Кочински остановился. – О том, – повернулся он ко мне, жилка у него на виске заметно пульсировала, – что твой сосед опаснее любого из этих оболтусов. – Адам? – Я ухмыльнулся и тут же поправил рожу: – Да у Адама самое открытое сердце и простая душа… – В твоём дружке живёт монстр, – ошарашил меня Кочински. Я наморщил лоб. Монстр? – Чудовище, которому бы лучше не просыпаться по утрам… Кочински двинулся дальше. Борясь с подступившей икотой, я в смятении поплёлся следом. – Клянусь, Гарфилд, когда-нибудь твой дружок сведёт меня в могилу, – говорила со мной проректорская спина. – Он и дьявола к подушке привяжет[19]! Возможно, дело в ксенофобии, решил я. Но абсурдность этой мысли тут же осозналась разумом. Род Кочински сам несколько веков назад был приезжим. Может, Милек Кочински не помнит, что по рождению он поляк? Зато я хорошо помню долгий недобрый взгляд его, когда мы с Адамом на вступительные экзамены явились. Главе Роданфорда мы как-то сразу не по нутру пришлись. Адам тогда предстал перед ним как настоящий гимназист: под мышкой стопка перевязанных верёвкой книжек, на плече – сумка, а в ней пара рубашек и пара запасных очков. На худом лице взгляд куда-то вниз и вкось и суровое какое-то смирение. Адам всегда выглядел так, словно уже знал то самое худшее, на которое вы способны, а главное – был готов к этому. Родом он из Телевага[20], откуда его и ещё нескольких детей вывезли под покровом ночи перед началом гитлеровской оккупации Норвегии. Мой дед принял в свой дом на Шетландских островах, где я как раз во время войны обитал, троих пацанов и девчонку. Один, белобрысый, так и остался с нами. Родителей Адама арестовали, возможно, расстреляли. По крайней мере, за девять лет, минувших с той поры, мы ни разу о них не слышали. |