Онлайн книга «Корень зла среди трав»
|
– Ниночка… Помона, богиня плодов, садов… юная, бесстрашная… вы это ради меня? Даже в такой ситуации Кантемиров изъяснялся путано и вычурно, в своей непередаваемой профессорской интеллигентной манере, заставлявшей ее сердце трепетать, потому что он знал такие слова, которые ее ровесники по университету даже в книжках советских не читали… Она обвила его шею руками и сама страстно поцеловала в разбитые губы, ощущая вкус его крови. – Бежим! – шепнула она, увлекая его за собой из пожарного сарая, топча абрикосы и яблоки. – В горы, к перевалу, минуя дороги. Они нас не догонят! А мы доберемся до первой станции, доедем до Дзауджикау[8]или даже до Тбилиси, куда удастся купить билет. Опять их запутаем. А затем уже на поезде в Москву. И там вы станете разбираться с гнусной клеветой, с убийствами, в которых вы невиновны! Здесь правды мы никогда не добьемся! Она вывела его в темноту, в ночь. Он оперся на ее плечо, его шатало, он скрипел зубами от боли в сломанных ребрах, ковылял, но не сдавался. Они покинули окрестности аула, поднялись по горной тропе. Уже светало. Их могли заметить горцы. – Сюда! – Кантемиров указал на заросли гигантского борщевика Сосновского, заполонившего склон горы. – Местные их избегают. Не сунутся в борщевик за нами. Они пробирались сквозь заросли. Высоко над их головами качались зонтики его соцветий, осыпая их дождем белых цветов. Небо розовело на востоке. Они вышли на прогалину. Борщевик окружал их со всех сторон. Впереди они видели гору со снеговой вершиной. Их путь лежал туда, к перевалу. – Вам надо передохнуть, – Нина с тревогой оглядывала Кантемирова – бледного, терпевшего адскую боль. – Пять минут у нас есть. Посидите. Он рухнул на траву. Тяжело дышал. Взял ее за руки, глядел на нее снизу вверх. – Ниночка… Он страстно целовал ее руки. – Ожоги от борщевика все еще у вас не прошли… Ниночка, никогда не забуду, что вы сделали для меня… – Я вас люблю! – объявила ему Нина. – Я ради вас готова на все. Я спасу вас, клянусь! А ожоги борщевика, да черт с ними! Вас оправдают в Москве, вы прославитесь, вы засадите борщевиком всю страну, столько полезной биомассы, как вы говорили… Столько еды, травы… Вы всех осчастливите! О вас узнает весь мир! Он все целовал ее обожженные борщевиком ладони, пальцы, запястья. – Я никого не убивал! Верьте мне! – хрипло произнес он. – Я ни в чем не виновен. – Конечно, вы не виновны, – ответила Нина. – Вы ни при чем. Он с трудом поднялся на ноги. Они смотрели друг на друга. Ожоги на ее ладонях… Она рвала в спешке листья борщевика и его ядовитым соком стирала кровь с лезвия своего ножа для срезки растений в гербарии, с рук, запачканных кровью. Сок борщевика, как кислота, уничтожил все улики. Она готова была им умыться, если бы их кровь вдруг попала ей на лицо, когда она била их ножом – в грудь, в спину, в живот, в пах… Среди трав в лужах крови умирали ее жертвы. Разбитная продавщица из сельпо на горной дороге, вдова, стосковавшаяся по мужским ласкам, флиртовавшая с Кантемировым за прилавком и заявившаяся к нему в снятую рядом с сельпо халупу с двумя бутылками кизлярки. Сердце аспирантки Нины, подглядывавшей за их застольем через окно, едва не разорвалось от ревности и бешенства. Столь же бесстыдная одинокая учетчица из Краснодара, приехавшая на Домбай на лето и пытавшаяся примкнуть к экспедиции, потому что Кантемиров сам ей предложил – «поработайте на благо науки, милочка». А она пожирала его алчным взглядом… Нина подкараулила ее у источника, где та мылась после того, как всю ночь отдавалась Кантемирову в кустах самшита, куда они удалились от полевого лагеря. И юная девятнадцатилетняя дочка начальника почты из здешнего горного аула. Она слыла скромницей и обладала редкой красотой – высокая, стройная, гибкая, с длинными черными косами. Она взирала на столичного профессора Кантемирова с любопытством, как на чужака из дальних земель, а он, польщенный ее вниманием, откровенно любовался и восхищался ею. Он ведь был раб женских желаний и красоты, несмотря на весь свой ученый энтузиазм и преданность ботанике. И Нина просто не могла позволить дочке начальника почты занять в его сердце место, на которое претендовала она, его верная влюбленная аспирантка. – Пора! К полудню доберемся до горного пастбища, пастухи еще не знают о случившемся в ауле, мы им скажем, что на нас напали бандиты, попросим помощи. Может, они нам дадут лошадь, а то пешком вам идти тяжело, – Нина указала на снеговую вершину, на альпийские луга на ее склоне. Подставила Кантемирову плечо и обняла его за торс. А он тяжело оперся на нее. Они вновь скрылись в зарослях борщевика Сосновского. Они продолжали свой путь в бегах. И путали следы от погони среди трав. |