Книга Конский волос, страница 19 – Алексей Кротов

– Конечно, мы не покинем вас в такую трудную минуту, – басила Дарья Валентиновна.

Во вторник приехала мать Дубкова Вера Васильевна, женщина 69 лет, с волосами едва тронутыми сединой. Отец Дубкова Петр Иванович был болен и приехать не смог.

Вера Васильевна обладала очень стойким характером и приняла известие о кончине сына с большим мужеством.

– Как это случилось? – спросила она.

Денис Семенович Сазонов поведал ей подробности печального происшествия.

– Что делать с его телом? – глухо спросил Дубкову Кречетов. – Можно похоронить здесь.

– Ни в коем случае, – отрезала мать. – Где Александр?

– Он уехал получать свидетельство о смерти, – сказала Дарья Валентиновна.

– Свидетельство о смерти, – глухо повторила Вера Васильевна.

Внезапно она поднялась и выкрикнула:

– Что это за конский волос? Почему Антоша так его испугался?

– Я точно не знаю, – сказал Сазонов, – мне кажется, это какая-то ядовитая морская гусеница. Впивается в кожу или что-то такое.

– Но как она забралась в лодку.

– Откуда же мне знать? – развел руками Денис Семенович.

Остальные тоже не могли ответить на этот вопрос.

В Полянске жили еще два человека, для которых гибель Дубкова не прошла бесследно и стала поворотным событием. В ночь с воскресенья на понедельник Алла Владимировна и Юрий Степанович Морозовы не ложились спать.

Трагическая гибель Антона Петровича Дубкова конечно потрясла Полянск, но в памяти жителей еще были свежи воспоминания о прошлогодних убийствах, куда более страшных, чем этот печальный несчастный случай. Несмотря ни на что, разговоров было много.

– Да, не повезло бедняге, – сокрушенно говорил Михаил Антонович Симагин. – Молодой еще, так глупо погиб.

– И зря он этого конского волоса испугался, – еле ворочая заплетающимся языком, пробормотал вдрызг пьяный Амфитрион Ферапонтович Редькин. – Я и сам этот в-волос раз сто видел ну и ни ка-капельки его не бо-боюсь.

– Пошел спать пьяная морда, – прикрикнула на него Пелагея Егоровна Цепкина.

– У-у, – промямлил Редькин, пытаясь влезть на крыльцо.

Недолго думая, теща втащила его за шиворот и дотранспортировала до кровати, где он и был брошен, словно тюк.

– Амфитрион, – ужаснулась его жена, – ты что очумел?

– Вдрызг, – констатировала Цепкина, безо всяких эмоций глядя на бесчувственное тело.

– А где Дудкин? – задала естественный в подобных обстоятельствах вопрос Зоя.

– В канаве, где ж ему еще быть, – ответила мать.

Мария Николаевна Симагина высказала мысль о том, что конский волос в лодку подложила Шельма.

– И охота тебе чушь болтать, – прикрикнул на нее муж.

Но было поздно. Ленка не выносившая Шельму и боявшаяся ее уже ухватилась за эту идею.

Артамон Георгиевич Синицкий, улучив момент, когда вокруг было побольше народу прочитал лекцию о правилах безопасности на воде.

– Надо быть очень, очень осторожным, проверять лодку и не плавать на течение, особливо тем, кто в этом ни шишенция не смыслит, – заключил он под одобрительное бормотание присутствующих.

– И то, батюшка, сказанул, на воде, – прошамкала восьмидесятилетняя Матрена Тимофеевна – Тут на земле-то не удержаться. Вчера на ровном месте дважды растянулась.

– Пить меньше надо, – посоветовал ей протрезвевший к тому времени музыкант Дудкин.

– Типун тебе на язык, анафема ты этакая, холера немилая, – напустилась на него Матрена Тимофеевна. – Давление у меня, черт пьяный, давление!