Книга А мы танцуем рок-н-ролл, страница 23 – Рия Радовская

— Ты? Нет, не съедешь. Разве что сведешь с ума господина Брунгера, — он улыбнулся. Но не так, как обычно, а напряженно и отстраненно, будто был уже очень далеко. — Одевайся. И еще то, что в машине бросила, наденешь. Мы едем в такой гадюшник, что на девчонку в шмотках в облипку сбегутся все, у кого еще что-то встает. Я в машину. А ты — бегом. — Выпустил ее и махнул через окно на улицу.

Дора не стала гадать, чего вдруг он так внезапно согласился. Оделась с бешеной скоростью, боясь одного — вдруг передумает. Вдруг уедет, пока она еще здесь.

Приземление из окна получилось бы жестким, не будь она в ботинках. Вот когда порадуешься, что не успела переобуться. Дора помчалась к машине. Син распахнул дверцу и тронул, как только заскочила внутрь.

— Твой второй ствол сзади на сиденье. Переоденешься на месте.

— Ладно. Далеко ехать? И… что будем делать, когда доедем?

— Если Хорт успеет, ты будешь сидеть в машине, и я тоже. Но Хорт — это Хорт. И добираться ему с другого конца Эдеры, может не успеть. На такой скорости будем минут за пятнадцать. Это притон на краю города. Там развлекаются отбросы общества. По-всякому. Полиция смотрит сквозь пальцы, никому не охота возиться с отребьем. Да и хозяин отстегивает приличную сумму нужному человеку. А трупы… всякое случается, от передоза до поножовщины, оттаскивают подальше, на свалку.

— Идеальная столовая для вашего вампира? — очередной глупый вопрос, но Доре хотелось что-то сказать. Услышать собственный голос, убедиться, что она — как всегда. В порядке. Хотя бы относительном. Потому что если молчать сейчас, то и в истерику съехать недолго. Страшно.

За этот безумный день — Дора не знала, как считать, сегодняшний или уже вчерашний — она видела много всякой небывалой жути. Но Син был спокоен. Иногда даже шутил. Как будто ничего особенного не происходит. Все в рамках, все под контролем. И теперь его напряжение пугало.

— Я не напрягаюсь. Я в бешенстве! Убил прорву времени на поиски восьмого, чуть мозги не вскипели, а он — корова, ничего больше! Про девятого ни одна зараза из лабораторий даже не подумала. Зато теперь орут во все глотки. Очнулись.

— А “корова” — тоже мутант?

— Он донор. Лабораторный. Обычный парень, из тех, кому не повезло.

— Нет, подожди! Я не понимаю. Тот мужик, которого я видела, меньше чем за минуту в мумию превратился! А как этот донор жив до сих пор?

— Донор — это не просто пища. Это связь. Таких мутантов, как вампиры, в мир вообще не выпускают — слишком опасны. Или уничтожают, как только дар проявится, или упекают в лабораторию. Ограничивают дозы еды. Устанавливают связь с донором. Через него вампир познает мир, присасывается сознанием, как пиявка. Видит чужими глазами, слышит чужими ушами. Контролирует полностью. Вампиров очень мало. Я вообще думал, вымерли уже. А хрен там. Но как только вампир воплотится, корова ему станет не нужна, и мы огребем так, что мало не покажется.

— А воплотится — это как? Сейчас он что, призрак?

— Нет. Невидимка. Бесплотный сгусток энергии. Как тебе еще объяснить? Чтобы обрести свою изначальную телесность, ему нужно много жратвы.

— Он был человеком? А потом стал… сгустком энергии?

— Примерно так. Как оборотень, которого ты сегодня видела, был когда-то веселым пацаном, умеющим превращаться в котенка.