Книга Зов призрачных сердец, страница 48 – Татьяна Ма

– Отчего же, батюшка? – робко запротестовала Елена. – Я всю жизнь туда езжу.

Этим «всю жизнь» княжна как бы хотела подчеркнуть, что с самого рождения и до недавнего времени она прожила в Хворостино одна, без отцовского глазу, и что вроде как без него, Павла Андреевича, умеет себя правильно повести.

– Раньше ты мала была, вот и таскалась за мамками-няньками, а теперь не след! – отрезал князь.

Елена прикусила губу, но спорить не стала.

Пришлось ей идти на поклон к Дашке. Она сунула девке в одну руку записочку для Алексея, а во вторую сережки с кораллами.

– Все передам, не волнуйся, Еленушка, – довольно прошептала Дашка.

Что неученая девка прочитает записку, Елена не боялась: не умела Дарья читать. Но переживала, что Павел Андреевич заподозрит что-то и начнет пытать девицу.

Однако опасения ее были напрасны: князь вместе с графом Щетининым с самого утра отправились на рыбалку, а потому Дашка без каких-либо препятствий ушла на базар. Елена же пошла в беседку, где ее уже поджидал Анатоль Митрич, вставший сегодня на удивление рано и возжелавший немедля приступить к написанию картины.

В записке, что княжна отдала Дашке, она умоляла Алёшеньку сегодня ночью явиться в беседку для сокровенного разговора. Она хотела поделиться с возлюбленным тем, что произошло между ней и отцом накануне, и узнать, как же им быть дальше.

Елена сидела, почти не шевелясь, в той позе, о которой попросил ее Анатоль Митрич: спина выпрямлена, голова повернута чуть вбок, взгляд устремлен на увивавшие беседку плетистые розы, руки сложены на коленях.

– Плечико, плечико опустите, моя драгоценная Елена Павловна, – тараторил художник. – Вот так, расслабленно, будто отдыхаете.

Он отходил на шаг, прищуривался, оценивая общий ракурс, потом одним прыжком снова приближался к Елене, поправлял складки на ее легком бледно-розовом платье, опять отбегал, щурился, словно прицеливался, и одобрительно цокал языком.

– Прелестно! Вот теперь просто прелестно.

Затем Анатоль Митрич принялся устанавливать мольберт: то приблизит его к Елене, то отодвинет в сторону, то отнесет подальше. Наконец, кажется, удовлетворившись ракурсом, художник схватил кисти и палитру и стал смешивать краски.

Елена задумчиво смотрела на пчелу, что опустилась на розовый бутон, побарахтавшись лапками, ловко юркнула под лепестки, тут же вылетела и переместилась на соседний цветок. Боковым зрением Елена уловила движение на тропинке, что вела к беседке, но отметила приближение какой-то фигуры лишь краем сознания. Все ее мысли были устремлены к Алексею, вчерашнему неприятному разговору с отцом, его нетерпимости и нежелании понять дочь. Однако решение самой Елены было непоколебимо: она сделает, как задумала. Алёшеньку она любит, душой к нему прикипела и уже никогда и никого не сможет полюбить с такою же силой. А замуж за Дмитрия Щетинина не пойдет, пусть хоть живьем ее режут, пусть приказывают и стращают адовыми муками, а все равно не пойдет! В голове княжны проносились всяческие картины. Вот она стоит у алтаря в кружевном подвенечном платье и фате. Вот ее вопрошают, готова ли она взять в мужья графа Щетинина, вот она кричит: «Нет, не люб он мне, батюшка! Не пойду за него!» И пусть это только в мыслях, но Елена верила: если дело дойдет до самого последнего края, то она поступит именно так: у алтаря, а откажет.