Онлайн книга «Опасные драгоценности»
|
– Ну вот, смотри. – Маринка вытащила со дна коробки потрепанную картонную папку с веревочными завязками, очень похожую на ту, из которой школьный директор извлек фото гибридного скелетобюста. Меня это сходство обнадежило. – Кто конкретно тебя интересует? Какая квартира нужна? – Не квартира. – Я помотала головой. – Интересуют семьи с маленькими детьми. – Насколько маленькими? Я прикинула: затейнику, организовавшему скандальную хулиганскую выходку в шестьдесят первом году, должно быть лет десять, не меньше – иначе он учился бы в начальной школе, а та по сей день размещается в другом здании… – Не старше пятьдесят первого года рождения. Маринка закопалась в пожелтевшие листы с записями, сделанными на печатной машинке. К счастью, в нашем доме всего двадцать четыре квартиры, так что поиски не затянулись. – Таких было шестеро. Тебе выписать или ты запомнишь? – Ни то, ни другое. – Я оттеснила Лосеву и пересняла записи с упоминанием подходящих детей камерой мобильного. Подумав, я исключила девочек и снова спросила Маринку: – А из них хоть кто-то жив еще? – В смысле, живет ли кто-то из тех детей до сих пор в нашем доме? – уточнила зануда. – А как же! Сосед твой дорогой, Андриянов. – Максим Иванович? – удивилась я. – Он разве такой старый? Мне казалось, ему не больше шестидесяти… – Проспиртовался хорошо, законсервировался, – хмыкнула Лосева. – Но можешь быть уверена, он как раз из тех детей-первопоселенцев, у меня в домовой книге год рождения каждого жильца зафиксирован. – И сколько же Максиму Ивановичу было в шестьдесят первом году? – Момент… Ага, вот: он пятидесятого года рождения, значит, в шестьдесят первом был одиннадцатилетним. – Подходит! – обрадовалась я и засобиралась. – Спасибо, Мара, пойду я… – А чай с пирожными? – Семена Петровича угостишь. – Семе – пирожные? Да ты с ума сошла, у него и так уже восемнадцать кило лишнего веса, он без пяти минут диабетик и инсультник, – запричитала Лосева. Тут из спальни выглянул сам Семен Петрович – румяный, гладкий, в полосатом бухарском халате похожий на арбуз – и строго сказал супруге: – Мара, цыц! Это у меня не жир, а броня! Без нее я давно пал бы, отравленный твоим нытьем! – Здравствуйте, Семен Петрович, и до свидания! – Я поспешила удалиться, чтобы не присутствовать при семейной сцене. Соседа Андриянова я подстерегла на крыльце. Максим Иванович до недавнего времени жил с очень строгой матушкой, которая запрещала ему курить в квартире. Даже на компромиссы типа «высунуться в окно» или «выйти на балкон» не соглашалась, выгоняя дымить во двор. Это с третьего-то этажа! В прошлом году бабуля Андриянова умерла, но привычке регулярно выбегать на перекур Максим Иванович не изменил. Я услышала, как грохнули поочередно с небольшой паузой две двери – соседская и подъездная, – и тоже спустилась, непринужденно помахивая авоськой. Мол, в магазин выскочила. Максим Иванович картинно курил на крыльце, стряхивая пепел в специально припасенную жестянку. Взгляд с прищуром был устремлен в туманную даль, но я посодействовала наведению фокуса, спросив как бы между прочим: – Жалко дерево, да? Какой орех был… – Отличный был орех, теперь таких не делают, – согласился сосед, охотно включаясь в разговор. – Тонкокорый! Пальцами сожмешь – скорлупа и расколется! А как двор украшал… |