Онлайн книга «Античные хроники»
— А ну немедленно отдай это мне! — Зевс грозно надвинулся на смертных. — А вот это видел? — Фемистоклюс нагло продемонстрировал владыке Олимпа отставленный средний палец. (Как говорится, объяснил все на пальцах. — Леди.) Громовержец взревел, замахиваясь на рыжебородого могучим кулачищем, но в руках Фемистоклюса как по волшебству вдруг возник новый предмет, заставивший Зевса в испуге попятиться к кровати. В руках смертный держал самый что ни на есть настоящий новейшей модели бластер. Оружие, которое было под страхом увольнения запрещено для всех без исключения участников проекта «Демиург». Еще ни разу в своей жизни Зевс не трусил так, как сейчас. Алкидий с Фемистоклюсом не сдержали издевательские ухмылки. — Подарок бога Диониса, — изменившимся голосом прорычал Фемистоклюс, которому до зуда в пальцах хотелось сейчас нажать выпуклость, находящуюся внизу у рукояти мощнейшего божественного оружия. — Не стреляйте, я ведь безоружен, — взмолился Громовержец, закрываясь от смертных розовой кружевной подушечкой. — Дионису при встрече я оторву не только голову… Олимп тряхнуло. Греки едва удержались на ногах, и Фемистоклюс ЧУТЬ не выстрелил. — ЧТО?!! — заорал Зевс, упав с кровати на пол. — Режим торможения? Но кто посмел сменить курс?!! Потеряв голову от страха, Алкидий с Фемистоклюсом бросились вон из помещения. Грекам показалось, что Олимп рушится, и поэтому они в панике кинулись бежать, не разбирая дороги, по коридорам, сотрясавшимся, словно пустоты Тартара. — Бортовой компьютер! — припадочно заголосил Зевс, катаясь в ворохе раскиданной на полу одежды, но бортовой компьютер почему-то ему не отозвался. — Бортовой компьютер! — снова завопил Громовержец. — Это капитан, мать твою, отвечай!!! Тот же результат. — Да что же это такое?!! Зевс кинулся к двери каюты, но она оказалась заблокированной. Тучегонитель был в ловушке. Смертным грекам еще повезло, что они вовремя выскочили в коридор. — Сволочи-и-и-и… — протяжно взвыл Зевс, с ненавистью потрясая над головой кулаками. Затем, немного придя в себя, он взял в руки молниеметатель и, сев напротив двери, принялся ждать. — Ну что ж, можно поздравить нас с успехом. — Аполлон разлил по бокалам пенящуюся амброзию. — Можно поздравить меня с успехом, — деликатно кашлянул Гефест, — все прочие члены экспедиции изолированы сейчас в своих каютах… — А Зевс? — Естественно, включая и Зевса. Мы только что сели на нужной планете. План перешел в решающую стадию. — Итак, наши дальнейшие действия? — Геракл с удовольствием пригубил вкусный шипящий напиток. — Главная наша цель — уговорить Зевса написать положительный отчет об экспедиции, — продолжил Гефест. — Во-вторых, Геракл займется проделыванием пробоины в борту корабля. Это обоснует нашу вынужденную остановку, так как следственной комиссии мы скажем, что налетели на комету. — А почему заниматься этим должен непременно я? — тут же недовольно возмутился Геракл, никогда не приветствовавший чрезмерный физический труд (вопреки бытующим предрассудкам. — Леди.). — Потому что ты, братец, — ядовито ответил Гефест, — пока что даже в ус не дунул, лишь языком треплешь да железо в спортивном зале тягаешь… Великий герой пристыженно умолк. — Ну а я, — божественный кузнец довольно погладил бороду, — сфальсифицирую записи в памяти бортового компьютера, чтобы не к чему было придраться. Внесу сноску о столкновении с кометой и прочее… — А он тебе это позволит? — удивились Аполлон с Гераклом. — Кто позволит? — не понял Гефест. — Ну, бортовой компьютер. Гениальный изобретатель рассмеялся: — А у меня есть один очень веский аргумент. — И можно поинтересоваться — какой? Вместо ответа Гефест достал из кармана плазменный паяльник. Когда грохот и сумасшедшая тряска прекратились, Алкидий с Фемистоклюсом поняли, что если какая-то опасность и угрожала Олимпу, то теперь все в порядке., Взмыленные греки огляделись. По всему выходило, что они окончательно заблудились в лабиринтах Летающего острова. Приятели осторожно осматривали складчатую, пульсирующую желтым светом кишку, в которую они сдуру забежали. Длинная кишка заканчивалась круглой железной дверью без единого шва. Ручки на круглой двери не имелось, так же как и петель. — Идем. — Фемистоклюс махнул рукой в сторону странной двери. — А может быть, все-таки вернемся назад? — неуверенно предложил Алкидий. — Не-а. — Рыжебородый грек упрямо покачал головой. — Теперь внезапность не на нашей стороне, а на стороне Зевса. Он-то, в отличие от нас, знает Олимп как свои пять пальцев. — Но ведь у нас есть оружие! — А толку-то, у него оно тоже есть. Подстережет где-нибудь за углом и как шарахнет молнией, костей не соберешь. Мы теперь… как же это называется… э… э… ненужные свидетели. — Свидетели чего? — Алкидий испуганно моргнул. — Свидетели много чего. — Фемистоклюс издал тяжелый вздох. — Свидетели его позорного страха, слышавшие эти танатовы голоса из черной коробки. Ведь ясно — Зевс говорил что-то такое, о чем он не хочет, чтобы знали остальные, потому как если узнают, ему несдобровать, и молниеметатель не поможет. Так что давай, друг Алкидий, топай следом за мной… — А что там за этой круглой дверью? — Да сатир его знает, но возвращаться назад чистое самоубийство. Без проблем дойдя до круглой двери в конце светящейся кишки невиданного коридора, греки в замешательстве уставились на красный рычаг слева от странного люка, который вел в очередную олимпийскую неизвестность. Виновато посмотрев на Алкидия, мол, извини, брат, что втянул тебя во всю эту историю, Фемистоклюс с видом обреченного дернул рычаг вниз. Круглая дверь зашипела, мягко уйдя в сторону. За ней оказалось маленькое абсолютно пустое квадратное помещение, заканчивающееся новой, на этот раз овальной дверью. — Войдите в шлюзовую камеру, — произнес кто-то над самыми головами приятелей, и греки непроизвольно подпрыгнули на месте. — Это вы нам говорите? — неуверенно пролепетал Фемистоклюс. Невидимый обладатель зычного голоса молчал. — Давай. — Фемистоклюс грубо втащил пораженного столбняком Алкидия в тесное пустое помещение совершенно непонятного назначения. Рыжебородый прекрасно знал, что на Олимпе возможны и не такие чудеса, как говорящие стены. Опасаться божественных механизмов было глупо. Намного опасней живые боги, а не их волшебные изделия. |