Книга Мутные воды Китежа, страница 43 – Дана Канра

— Татомир? — спросила Лира, глядя встревоженно и серьезно. В ее звонком голосе в кои-то веки не звучала насмешка. — Но ведь архимаг… Ему есть дело только до своей репутации и места в Чарсовете. Вот и Веста подтвердит.

Веста, к своей чести, промолчала, но побледнела, а потом опустила глаза.

— Татомиру дорого то, что создал Чарсовет, — спокойно ответила Ева, пытаясь поверить в собственные догадки. — Чарослов — детище Чарсовета. Он не даст антимагам изгнать нас отсюда. Он должен понимать, что все начинается со знаний.

— Может и так, — устало согласилась Лира, потирая переносицу. — А если не поможет, то…

— Что?

— Мне Вацлав сказал недавно, — на смуглых щеках Лиры Конт слабо заалел румянец. — Ведьмы за рекой Смородиной соберутся в шабаш до конца этого лета. И нам нужно переманить их на свою сторону.

— Здорово, — хладнокровно откликнулась Ева. — А в чем подвох?

— В том, Евушка, — неожиданно мурлыкнул сонный Агат, подняв красивую черную голову, — что добираться туда надо по Неведомым Дорогам. А там следы неведомых зверей. Мало ли, какая нечисть там бродит. Я отказываюсь. Мяу.

Лира засмеялась, подхватила на руки недовольного Агата и чмокнула в нос.

Ева же упрямо свела тонкие светлые брови и повернулась к окну, чтобы внимательно вглядеться в сгущающийся мрак. Ей было совсем не весело от предстоящего губительного путешествия. Да и осознание того, что придется вести всех за собой, развеивало светлое желание обрести героизм. Но, с другой стороны.

— Пойдем… — шепнула она чуть слышно, прислонившись лбом к ледяному стеклу. — Мы — избранные Вестниками. Надо будет — я шапку-невидимку заберу у Черномора, лишь бы пройти.

Ни одна из подруг не решилась ей возразить.

Молодой призрак Моравец чувствовал себя уставшим и недовольным, несмотря на полное отсутствие телесной оболочки и надежды где-нибудь ее отыскать. Такие дары не делают в Нави, особенно умершим вампирам. Ангелы, вторгающиеся в Навь во время отсутствия богини Мары, считали души вурдалаков и упырей скверными, и жестоко издевались над ними. Хорошо, что это происходило пару раз в год, иначе мучений не выдержала бы и самая закаленная душа самого злого упыря.

По чародейским и человеческим меркам ему было примерно пятнадцать лет в день смерти. И при этом Моравец прожил целый век. Он видел две крупные войны чародеев, пережил голод, холод и разруху, а затем устроился служить к вампирше Эмилии, чтобы стать казненным из-за ее племянницы. Стражи схватили Моравца и свернули ему шею из-за проникновения в кабинет директора чародейской школы и кражи его вина.

До последнего визита ангелов в Навь Моравец ненавидел белокурую ведьму с ярко-синими глазами, по вине которой потерял все. Добрая половина его призрачного бытия наполнилась бессмысленным созерцанием белесого тумана, низко ползущего по сухому чернозему. Голые темные деревья со зловеще растопыренными острыми ветками и неизменно серое небо — вот, что окружало угодивших в Навь призраков. Ни забав, ни занятий Мара им не давала, и потому рано или поздно неприкаянные души начинали развлекать себя сами.

Наиболее озорные и отчаянные призраки пытались вырваться через духовороты — специальные порталы — в мир живых людей. Но это было дозволено только в определенные дни года, и не все знали об этом. Мара не выдавала инструкций по выживанию. Таких глупых храбрецов обычно перемалывали острые жернова духоворота, от их душ оставалась лишь горсть серой пыльцы.