Онлайн книга «Мой дядюшка Освальд»
— Да, звучало бы несколько странно. — Так зачем же я, спрашивается, таскала с собой эту чертову штуку? — Трудно объяснить, — сказал я, — очень трудно. Ну и как же ты вышла из положения? — В конце концов я его спросила: «Мсье Пруст, вы меня хотите?» «Да! — завизжал этот пидор. — Я хочу тебя больше, чем когда-нибудь что-нибудь в жизни хотел! Перестань бегать!» «Чуть погодя, — сказала я. — Сперва вы наденете на него эту забавную штучку». Я вынула резинку из кармана и толкнула ее через стол. Он перестал за мной гоняться и удивленно уставился на незнакомый предмет. Вряд ли он в жизни видел что-нибудь подобное. «Что это такое?» — спросил он. «Это называется щекотун, — соврала я, не моргнув глазом. — Знаменитый английский щекотун, изобретенный Оскаром Уайльдом». «Оскар Уайльд! — воскликнул он. — Ха-ха-ха! Великий парень!» «Он придумал щекотун, — сказала я. — И лорд Альфред Дуглас ему помогал». «Лорд Альфред, — воскликнул он, — тоже был отличный парень!» «Король Эдуард Седьмой, — продолжила я, намазывая масло потолще, — никуда не ходил без щекотуна в кармане». «Король Эдуард Седьмой! — воскликнул он, беря со стола эту самую штуку. — Так с этим правда хорошо?» «Это удваивает кайф, — сказала я. — Наденьте поскорее, будьте паинькой, а то мне уже не терпится». «А ты мне помоги». «Нет, — твердо сказала я, — сделайте все сами». И пока он копошился с этой штукой, я… ну… было же никак нельзя, чтобы он увидел этот банан, так ведь?.. И я знала, что приближается этот жуткий момент, когда мне придется спустить брюки… — Положение малость неловкое. — Но деваться все равно было некуда. Поэтому, пока он возился с великим изобретением Оскара Уайльда, я повернулась к нему спиной, спустила брюки и заняла то, что мне казалось верной позицией, перегнувшись через спинку дивана. — Господи, Ясмин, ты же не хочешь сказать, что позволила ему… — Конечно же нет, — сказала Ясмин, — но мне нужно было спрятать банан и не дать ему за него схватиться. — Да, но тогда он бросился на тебя? — Он врезался в меня, как таран. — Ну и как же ты уклонилась? — А я не уклонилась, — улыбнулась Ясмин, — в том-то вся и штука. — Что-то я тебя не совсем понимаю. Если он врезался, как таран, и ты никуда не уклонилась, значит, он должен был тебя протаранить. — Он протаранил меня, но совсем не так, как ты думаешь. Видишь ли, Освальд, мне кое-что припомнилось. Мне припомнилась история про Уорсли, его брата и быка, и как быка заставили думать, что пиписька его совсем не там, где она была. А. Р. Уорсли за нее ухватился и направил ее в сторону. — И ты теперь сделала то же самое? — Да. — Но конечно, не в мешок, как это сделал Уорсли. — Ты что, Освальд, совсем дурак? Зачем мне какой-то там мешок? — Ну конечно… нет… я понимаю, о чем ты… но ведь это же было довольно сложно?.. В смысле, что… ты же отвернулась… а он тебя прямо протаранил… тут же нужно было действовать быстро и ловко? — Я и действовала быстро. Я поймала его в момент удара. — И что же он, даже не заметил? — Ничуть не больше, чем заметил бык. Даже меньше, и я скажу тебе почему. — Почему? — Начнем с того, что он совсем сдурел от порошка, ты согласен? — Согласен. — Он хрюкал, сопел и махал руками, да? — Да. — И голова его была запрокинута, как у того быка, верно? — Наверное… — И самое главное, он считал меня мужчиной. Он думал, что делает это с мужчиной, верно? — Конечно. — И его пиписька была в подходящем месте. Ей было хорошо, верно? — Верно. — А по устройству его мозгов это значило, что она во вполне определенном месте. У мужчины нет другого места. Я взирал на нее в немом восхищении. — Он не мог не обмануться, — сказала она, а затем извлекла улитку из раковинки и кинула себе в рот. — Блестяще, — сказал я, — абсолютно блестяще. — Я тоже так думаю. — Это обман наивысшей степени. — Спасибо, Освальд. — Но только я не понимаю одной вещи. — Какой же это? — Когда он тебя протаранил, неужели он не прицелился? — Только в некотором роде. — Но он же бывалый стрелок. — Мой милый невежда, похоже, ты не можешь понять человека, проглотившего двойную дозу. Еще как могу, хотелось сказать мне. Ведь я лежал за канцелярскими шкафами, когда двойную дозу получил Уорсли. — Нет, не могу. А каким становится человек, получивший двойную дозу? — Бешеным, — сказала Ясмин. — Он совсем не понимает, что делает другой его конец. Я могла бы подсунуть ему банку с маринованным луком, он бы и то не заметил разницы. За долгие годы я узнал про юных леди простую и все же поразительную истину: чем прекраснее их лица, тем грубее их мысли. Ясмин не была исключением. Она сидела за столиком у «Максима» в своем роскошном платье, ни дать ни взять царица Семирамида на троне, и при этом говорила вульгарные вещи. — Ты говоришь вульгарные вещи, — сказал я. — Я и есть вульгарная девушка, — нежно улыбнулась она. Официант принес «Вольнэ», и я его пригубил. Удивительное вино. Мой отец учил: если видишь в карте вин «Вольнэ» от хорошего поставщика, не упускай случая. — Как ты сумела вырваться так быстро? — спросил я ее. — Он был очень грубый, — сказала Ясмин. — Грубый и вроде как колючий. Мне казалось, у меня по спине ползает огромный омар. — Какая мерзость. — Это было ужасно. У него из жилетного кармана свисала толстая золотая цепочка, и она все время терлась о мой хребет. А в самом жилетном кармане лежали большие часы. — Не слишком-то полезно для часов. — Нет, не полезно, — согласилась Ясмин. — Они даже треснули, я слышала. — Да, но… — Вино, кстати, потрясающее. — Я знаю. Но как тебе удалось так быстро вырваться? — Да и вообще, с молодежью на жучином порошке будут большие проблемы, — сказала Ясмин. — Этому-то сколько лет? — Сорок восемь. — Самый цветущий возраст. Вот если, скажем, семьдесят шесть, это совсем другое дело. В этом возрасте даже с жучиным порошком они быстренько тормозят. |