Онлайн книга «Самая лучшая жена»
На сцене, с гладко зачесанными волосами, в белых перчатках, Эйс Дуглас вел себя с эротичной легкостью Синатры. В тот день, когда состоялся просмотр выступления Эйса Дугласа, во «Дворце фараона» работала одна немолодая официантка, которую все называли Большой Сандрой. Она наводила порядок в коктейль-баре. Несколько минут она понаблюдала за представлением, а потом подошла к Хоффману и шепнула ему на ухо: – Ночью, когда я лежу в постели совсем одна, я порой думаю о мужиках. – Не сомневаюсь, Сандра, – ответил ей Хоффман. Она всегда так говорила. Она была фантастически грязной женщиной, и если честно, то Хоффман несколько раз с ней переспал. Сандра прошептала: – Когда я думаю о мужиках, Хоффман, я думаю как раз о таком мужике. – Он тебе нравится? – спросил Хоффман. – Ох! – Думаешь, он понравится дамам? – Ох! – страстно вздохнула Большая Сандра, обмахиваясь ладонью. – Господи, ты еще спрашиваешь! Не прошло и часа, как Хоффман уволил двух своих старых фокусников. После этого Эйс Дуглас работал каждый вечер, когда «Дворец фараона» был открыт. Он стал самым высокооплачиваемым артистом в Питсбурге. Это было не в те годы, когда красивые молодые женщины так уж часто являлись в бары без спутников, но «Дворец фараона» стал таким заведением, куда красивые женщины – необыкновенно привлекательные молодые, одинокие женщины – приходили со своими лучшими подругами и надевали самые шикарные платья, чтобы посмотреть выступление фокусника Эйса Дугласа. А мужчины приходили во «Дворец фараона», чтобы полюбоваться на красивых молодых женщин и угостить их дорогими коктейлями. У Хоффмана был свой собственный столик у дальней стены ресторана, и после того, как выступление иллюзиониста заканчивалось, они с Эйсом Дугласом усаживались за этот столик и развлекали молодых дам. Девушки завязывали Эйсу глаза, а Хоффман выбирал какой-нибудь предмет из лежавших на столе, а Эйс угадывал и называл этот предмет. – Это вилка, – говорил Эйс. – Это золотая зажигалка. Более подозрительные девушки открывали свои сумочки и выуживали оттуда необычные предметы – семейные фотографии, рецепты от врача, автобусные билетики, – но Эйс без труда отгадывал и называл эти вещицы. Девушки смеялись и говорили, что Эйс наверняка подсматривает, и закрывали ему глаза влажными от волнения руками. Девушек звали как-нибудь вроде Летти и Перл, Зигги и Донна. Все они очень любили танцевать и к столику подходили в красивых меховых накидках – чтобы повыпендриваться. Хоффман представлял их проверенным или просто интересующимся ими бизнесменам. Среди ночи Дуглас провожал красивых молодых дам до автостоянки, учтиво выслушивал их разговоры, а когда дама махала рукой, подзывая такси, Эйс ободряюще прикасался рукой к ее спине. В конце каждого вечера Хоффман печально изрекал: – Мы с Эйсом видим так много красивых девушек. Они приходят и уходят… Эйс Дуглас мог превратить жемчужное ожерелье в белую перчатку, а зажигалку – в свечу. Он мог извлечь шелковый шарф из дамской шпильки. Но самый лучший свой фокус он показал в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Он забрал свою младшую сестру из школы при монастыре и предложил ее Ричарду Хоффману в качестве невесты. Ее звали Анджела. В монастырской школе она была чемпионкой по волейболу, а ноги у нее были как у кинозвезды, и еще она очаровательно смеялась. В день свадьбы она была десять дней как беременна, хотя познакомились они с Хоффманом всего за две недели до этого. Вскоре Анджела родила дочку, которую назвали Эстер. В начале шестидесятых они жили весело и счастливо. Эстер исполнилось восемь лет, и в честь ее дня рождения Хоффманы устроили праздник во «Дворце фараона». В тот вечер в кабинке коктейль-бара сидел грабитель. Он вовсе не походил на грабителя. Он был довольно хорошо одет, у официантки не возникло никаких проблем с его обслуживанием. Грабитель выпил несколько бокалов мартини. А потом, во время выступления фокусника, он перепрыгнул через барную стойку, оттолкнул барменшу, рывком открыл кассу и выбежал из «Дворца фараона» с охапкой десяток и двадцаток. Посетители раскричались. Хоффман находился на кухне, но крики услышал. Он выбежал на автостоянку, догнал воришку и схватил за волосы. – Красть у меня вздумал? – завопил Хоффман. – У меня, мать твою, красть вздумал? – Полегче, приятель, – сказал грабитель. Его звали Джордж Перселл, и он был порядком пьян. – Красть, мать твою, у меня вздумал? – гаркнул Хоффман. Держа Перселла за волосы, он стукнул его о дверцу желтого «бьюика». Несколько посетителей ресторана выбежали на улицу, остановились у дверей и смотрели на происходящее. Вышел и Эйс Дуглас. Он прошел мимо посетителей, вышел на автостоянку и закурил сигарету. На глазах у Эйса Хоффман схватил грабителя за ворот рубахи и, толкнув, стукнул о стоявший рядом с «бьюиком» «кадиллак». – Отвяжись от меня! – тявкнул Перселл. – У меня, мать твою, красть? – Ты мне рубашку порвал! – взвыл Перселл. Едва он опустил глаза, чтобы посмотреть на свою порванную рубашку, как Хоффман снова припечатал его к желтому «бьюику». Эйс Дуглас проговорил: – Ричард, успокойся. Новенький «бьюик» принадлежал ему. Хоффман методично колотил головой Перселла о дверцу. – Ричард! Извини, пожалуйста! Прости, Ричард. Пожалуйста, не надо ломать мою машину. Хоффман толкнул воришку. Тот назвничь рухнул на асфальт. Хоффман верхом уселся ему на грудь и ухмыльнулся. – Никогда, – рычал он. – Никогда… Не смей… Красть у меня… Сидя верхом на груди у Перселла, он спокойно собрал десятки и двадцатки, рассыпавшиеся по асфальту, и отдал Эйсу Дугласу. Затем он сунул руку в боковой карман пиджака Перселла, вытащил бумажник и открыл. Из бумажника он взял девять долларов – больше не было. Перселл возмутился. – Это мои деньги! – прокричал он. – Не имеешь права забирать мои деньги! – Твои деньги? – Хоффман влепил Перселлу пощечину. – Твои деньги? Твои, мать твою, деньги? Эйс Дуглас легонько похлопал Хоффмана по плечу и проговорил: – Ричард! Прошу прощения! Давай просто дождемся полиции, ладно? Хорошо, Ричард? – Твои деньги? – орал Хоффман, охаживая Перселла по физиономии бумажником. – Ты, мать твою, у меня спер деньги, а теперь говоришь про свои деньги? Нет никаких твоих денег! Ты, мать твою, меня ограбил, и теперь все твои деньги мои! – О Господи! – простонал Перселл. – Ну хватит уже, а? Отпусти меня, ну! – Отпусти его, – посоветовал Эйс Дуглас. – Твои деньги? – не унимался Хоффман. – Все твои деньги – мои! И весь ты мой. Ты, мать твою, меня ограбил, а я заберу твои туфли! |