Онлайн книга «Посадочные огни»
|
– Я паспорт не проверяла. Все они на одну рожу, – буркнула Маргарита и опустила руки – плевать на этого мента-надомника, пусть пялится. – Да ладно тебе, Федь, Степке приспичит, он и без нас найдет, – попыталась отмахнуться Зинка. – Вот и пусть без вас, – не принял легкомысленную Зинкину аргументацию Федор. Он все еще боялся оторвать взгляд от бидонов, не вполне сознавая, что его смущает больше – бидоны или грудь Галкиной. Оказалось – бидоны. – Зин, выйдем, – показал на дверь сержант, и они с Зинаидой покинули кухню, плотно закрыв за собой дверь. Маргарита, напрягаясь, вслушивалась в шепот, но не могла разобрать ни слова, пришлось подкрасться к двери и даже слегка ее приоткрыть. – Губозавертин прими! – с жаром возражала Зинаида. – Двадцать процентов на ровном месте – это наглость! – Мне Шурка с Садовой отстегивает тридцать! – возмущалась «крыша». – Поэтому ты с ее Наташкой на сеновале кувыркался? А Наташке только семнадцать! – Зинаида, ты давай того… Шантаж еще никого до добра не доводил. – Федь, какой шантаж?! Это я тебя насильственно понуждаю к миру! Так что, Федь, мир? В коридоре шумно вздохнуло какое-то животное, прописанное в парке юрского периода. Маргарита ретировалась на исходную позицию. «Так, значит, Федька хочет увеличить поборы, – догадалась Маргарита, – увидел второй бидон, гнида». Дверь хлопнула, в кухню влетела распаренная Зинаида: – Вот урод! Нет, ты видала? Двадцать процентов ему отстегни! Щас! Ой! – Зинаида в испуге прикрыла рот ладошкой: в дверь опять стучали. – Вернулся, что ли? Она метнулась в сени. Звякнул крючок, скрипнула входная дверь. Маргарита ждала взрыва эмоций, но в коридоре застыла неподвижная тишина, больше похожая на скорбную минуту молчания. – Мир дому твоему, матушка, – прошелестел в тишине старческий голос. – И вам, – проблеяла Зинаида, – и вам, отец Николай. – Где хозяйка? – Отец Николай оттеснил Зинаиду и оказался в угрожающей близости к кухне, где под стенкой стояли два бидона с брагой. – Зин, – крикнула Маргарита, выйдя из ступора, – принеси халат! – Сюда, батюшка, сюда, – лопотала Зинаида, увлекая отца Николая в комнату, – располагайтесь, я сейчас, один момент. Зинаида закрыла отца Николая в комнате и в полуобморочном состоянии бросилась на поиски халата. Найдя его в спальне, Зинка сунула Маргарите цветастую тряпицу и хотела смыться, но Марго клещом вцепилась в соседку: – Ты куда? – Мне домой бы на минутку. – Нет, мы с тобой теперь неразделенные сиамские близнецы – где ты, там и я. Где я – там и ты. Маргарита натянула халат и, перекрыв Зинаиде пути отступления, закатала до колен кальсоны – не выходить же в таком виде к благочинному. Зинаида перекрестилась, и они двинулись в комнату, как на Голгофу. Благообразный, седенький отец Николай рассматривал фотографии на стенах комнаты. На фотографиях в разные периоды жизни были запечатлены мать, отец Маргариты, сестра Валентина, с Николашей и без него, и сама Марго в летной форме и в гражданском. – Здрасте, – потупилась Маргарита. – Доброго вам здоровья, матушка. Чайком не угостите? Пирогами у вас на всю улицу пахнет… – прищурился отец Николай. Марго скосилась на Зинаиду, та молчала, как глухонемая, собрав губы в куриную гузку. – Только тесто поставили, батюшка, не поспели пироги еще… – отдувалась Галкина за общий с Зинкой грех. Отец Николай с пониманием кивнул, близоруко сощурился и показал на одну из фотографий: – Галкиных будете? – Галкиных. – Отца вашего не помню, а матушку я отпевал. Больная душа была, пусть покоится с миром, – прошелестел старец и перекрестился. – Бог милостив. А сами-то вы крещены? – Крещены, – эхом отозвалась самогонщица. – А где крестились? – Здесь, в Марфинке. – Так, возможно, я вас и крестил? – Нет, не знаю… – А вы приходите в храм, посмотрим в книгах. В храм-то ходите? – Да, батюшка, по праздникам… – Что-то я вас не видел… – по-прежнему щурясь, заметил отец Николай. – Да, я тоже… не видела… – невпопад брякнула Маргарита. К Зинаиде наконец вернулись речь и память. – Я на Успенье и Покров была. Сейчас чаек, батюшка, я быстренько… «Все-таки смылась». Маргарита с завистью посмотрела на дверь, за которой скрылась подельница, чувствуя, как предательски выползают из-под халата штанины пижамы. – А причащались давно? – Давно, в детстве… – Кроме фамилии, это была почти единственная правда из всего сказанного в присутствии священника. Когда появилась Зинаида с подносом, у Маргариты язык прилип к нёбу, из нее уж слова нельзя было вытянуть. Зинаида составила с подноса на стол варенье, конфеты, печенье, чашки с чаем. – Да и тебе, Зинаида, пора бы причаститься, дорогу забыла в церковь, – мягко попенял отбившейся от стада прихожанке отец Николай. – А вот Рождественский пост начнется, так и причащусь! – разворачивая конфету, откликнулась соседка. Ее отпустило, шок прошел, и Зинаида уже сама не понимала, с чего это ее так разобрало. – Так уже… начался. Зинаида сунула конфету в рот и теперь не знала, что с ней делать – выплюнуть или съесть. Перекатывая во рту конфету, подумала, убрала со стола скоромное. – Ох, грехи наши тяжкие! Прости, Господи… – пришепетывая, обратилась она с коротким словом к Творцу. – Так не откладывайте, пока время есть, – туманно намекнул отец Николай. – О чем речь, батюшка! Вот в это воскресенье и придем! Правда, Рит? Маргарита не успела соврать – подавилась, закашлялась, чай полился через нос. Зинаида похлопала Марго по спине, отец Николай погладил бороденку, зашевелил губами – читал молитву о спасении заблудших. Маргарита высморкалась в салфетку. – Придем, батюшка, придем обязательно, – с легким сердцем пообещала она. Отец Николай поставил чашку: – Иконку-то купите, а то как-то не по-людски это – дом без иконы. – Купим, купим, – закивали врушки. – Не желаете тесто освятить? – уже перед выходом поинтересовался отец Николай. Зинаида сунула священнику тысячную: – Не утруждайте себя, батюшка, вот, примите на строительство храма. |