Онлайн книга «Алхимик»
Правильное положение. Теперь он вспомнил и его. Далее дыхание рот-в-рот. О господи, успеет ли он совершить шесть необходимых действий. Откинуть назад ее голову, освободить дыхательные пути, прижаться к ее рту, наглухо закупорить его губами, плотно защемить ноздри и три раза с силой вдуть ей воздух в легкие. Сделав это, он тут же оторвался от нее, нащупал местечко на груди сразу же под диафрагмой и обеими руками с силой нажал на него три раза. Дорогая, вернись, не умирай, прошу тебя, не умирай. Когда Коннор в четвертый раз собирался приникнуть к ее губам, чтобы повторить процедуру, он заметил, что дрогнуло ее левое веко, и от радости у него чуть сердце не выскочило из груди. — Монти? Монти, дорогая? Она медленно, еле заметно моргнула. Чуть заметно шевельнулись ресницы; задрожав, они опустились и поднялись снова. Теплый воздух. Он идет у нее изо рта. Она опустила ресницы. Она дышит. Она жива! Продолжать массаж грудной клетки. В комнату вбежала его мать. Посмотрев на нее, он крикнул: — Где скорая помощь? Ты ее вызвала? Где же они? Мать встала на колени рядом с ним, вглядываясь в лицо Монти. — Она была повешена, — сказал он. — На электрошнуре, она не дышала. Ради бога, подгони скорую помощь. Пожалуйста. Табита Донахью внимательно посмотрела на девушку: — С ней все будет в порядке. Продолжай. Продолжай делать то же самое. Не останавливайся. Коннор то непрерывно сжимал ей грудную клетку, то повторял процедуру «рот-в-рот», пока дыхание Монти заметно усилилось. На лицо начали возвращаться нормальные краски. Затем заботу о ней взяла на себя мать Коннора. Она опустилась на пол на колени, вытянула руки ладонями книзу, остановив их в нескольких дюймах над грудью Монти; руки Табиты стали совершать медленные округлые движения над шеей и лицом Монти. — С тобой все будет в порядке, Монти, — тихо сказала она, продолжая ровные округлые движения рук. — Теперь ты с нами, просто расслабься, теперь ты в безопасности. Монти открыла глаза и уставилась на них. Первоначальное бессмысленное выражение сменилось смущением. Ее сжатые пальцы распрямились, как у новорожденного ребенка. Коннор взял ее правую руку, поцеловал ладонь и тихонько сжал ее и тут же почувствовал еле заметное ответное пожатие. Она отвечает, понял он. Она тоже пытается сжать его руку! От радости он закрыл глаза. — Где мой отец? Коннор, дернувшись, посмотрел на нее. Последние два часа, пока Монти спала, он не вставая сидел рядом с ней, снова и снова перебирая в памяти последние дни, строя планы. Наклонившись, он поцеловал ее. — Как ты себя чувствуешь? Она с трудом подняла руку и коснулась ярко-красной ссадины на шее. — Не знаю, — сказала она. — Я… я… — Она снова закрыла глаза. — Что произошло, Коннор? Пожалуйста, расскажи мне, что случилось. — Постарайся заснуть. Теперь тебе больше не о чем беспокоиться. Просто отдыхай. — Он с тревогой смотрел на нее. После того как Монти очнулась, ее следовало бы прямиком отправить в больницу, но это было слишком рискованно — она нуждалась в защите. — Где доктор Кроу? — прошептала она. — Все в порядке. Его здесь нет. Он не вернется. Моя мама позаботилась об этом. Он больше не причинит тебе вреда. Она покачала головой: — Снаружи… Он был там. Я была как в бреду, и это было ужасно. Он смотрел из-за окна. Он хотел, чтобы я встала на стол и попробовала… он хотел… Коннор сжал ей руку и кивнул на тяжелые цветастые драпировки: — Они плотно задернуты, к тебе сюда никто не заглянет. Мы будем с тобой всю ночь, так что тебе не о чем беспокоиться. — Моя сумочка. В ней диктофон. Прокрути запись. — Постарайся уснуть, дорогая. — Прошу тебя, прослушай запись. Коннор нашел ее сумку и увидел в ней маленький диктофон «Сони». Он вынул его, нажал «Play» и, едва услышав первые слова, подрегулировал громкость. «…Мы хотели бы получить от вас объяснение, доктор Баннерман, что вы делали с „Матерноксом“, принадлежащим компании». «Вы предпочитаете, чтобы объяснение прозвучало в суде или перед Комитетом по безопасности медицины?» — Прокрути назад, — сказала Монти. — Прослушай с самого начала. Открылась дверь, и вошла Табита Донахью, держа дымящуюся чашку. Она осторожно переступила через полоску соли, которая пересекала порог и опоясывала спальню. — Я принесла вам то, что поможет обрести силы. Сможете выпить, Монти? — Я… я сомневаюсь. Табита села на постель. — Пусть остынет, и потом попробуйте, хорошо? Коннор отмотал ленту к самому началу, и их троица в молчании выслушала запись. Когда она закончилась, порозовевшая было Монти снова побелела. — Я прошу вас, — сказала она. — Мы должны найти моего отца. Не можем ли мы связаться с британским послом? Или доктор Кроу пойдет на… — Внезапно она содрогнулась, не в силах от страха произнести то, что пришло ей в голову. — При вас есть что-нибудь из вещей вашего отца? — спросила Табита. — Что-то личное… вещь, которую он недавно надевал или к которой прикасался? — Нет… у меня ничего нет, во всяком случае не здесь. — И вдруг она спохватилась. — Я… а как насчет… есть диктофон! Это его, он всегда был при нем. Коннор протянул его матери. Она положила его на ладонь, а другой рукой стала легко водить над нею. Дверь чуть приоткрылась, и один из котов вошел в комнату в сопровождении другого, они присоединились к троице людей. Закрыв глаза, Табита начала собираться с силами. — Хочешь поработать с маятником, мама? — спросил Коннор. — Нет необходимости, — ответила она, не открывая глаз. — Я очень остро чувствую его, я знаю, где он, мысленно я четко вижу его. Он очень симпатичный человек, на макушке у него очень мало волос, но длинные волосы цвета соли с перцем закрывают уши и затылок. Монти изумленно замерла. Затем она осознала, что фотографии отца часто появлялись в международной прессе и, вполне возможно, мать Коннора видела их и запомнила его внешний вид. Разве что она отнюдь не выглядела как женщина, которой нужно врать. — Да, — сказала она. — Он так и выглядит. По-прежнему сидя с закрытыми глазами, Табита Донахью продолжала: — Он жив, но в таком состоянии… словно жизнь покинула его. Я не совсем понимаю… Монти обеспокоенно смотрела на нее. — Он лежит плашмя, у него во рту что-то вроде дыхательной трубки, но он в сознании, и мозги у него настороже. — Он парализован? — встревожилась Монти. — Он в маленькой комнатке, вокруг него электронная аппаратура. |