Онлайн книга «Пылающий мост»
То, что Ниппи научился разговаривать не только со своим хранителем, но и с окружающими, – это сомнительное достоинство. Но трое монахов по-прежнему невозмутимы. – Мы считаем, – говорит Да-Гуа. – Перечисляй. – Первый был уничтожен в храме Нуш-и-Джан, когда меня еще не восстановили из небытия («Счастливое время», – вздыхает Кахатанна); второй – в Хахатеге. Третий и четвертый погибли в Эль-Хассасине; пятый был на оногоне Корс Торуне в момент его смерти. Шестой я обнаружил в развалинах старого города, седьмой охраняла мантикора, еще четыре нашли в тайнике на болотах, на границе Сарагана с Мерроэ. Итого одиннадцать. Я верно подсчитал? Каэ беззвучно шевелит – губами, ведя собственный подсчет. – Верно? – возвышает голос перстень. Она приходит в себя, встряхивает головой. – Совершенно верно, одиннадцать. Из существовавших тридцати. – Это блестящий результат за столь краткий срок, – серьезно произносит Ма-Гуа. Ши-Гуа молчит. Только ласково поглаживает Богиню Истины по руке. Ему искренне жаль, что она, призванная дарить надежду и свет, вынуждена странствовать по миру. сражаясь и убивая, подвергая себя смертельной опасности, а иногда и чему-то похуже. – Тебе нужно немедля отправляться на Джемар, – мягко, но настойчиво говорит Да-Гуа. – Карусель какая-то, – сердится Каэ. – Что поделаешь. Могу утешить – у тебя появится помощник. Он значительно облегчит это странствие. – И на том спасибо. Трое монахов молчат, мнутся, и Каэ наконец замечает, что они от нее что-то скрывают. – Случилось еще что-нибудь? – Что ты думаешь о предсказании? – спрашивает Да-Гуа, немного поколебавшись. – О том, что этот мир просто обязан погибнуть? Ничего... Ничего хорошего я об этом не думаю. Кстати, вы знаете, кто так решил? – Сила, с которой не спорят... – Ну уж дудки! С кем это не спорят? – Каэ, – мягко произносит Ши-Гуа, – мы помогаем тебе как можем, но ты должна быть готова к тому, что самые отчаянные твои усилия пойдут прахом. – К этому я никогда не буду готова, – упрямо цедит она сквозь зубы. – Я предпочитаю решать сама за себя. – Может, это и есть самое правильное решение, – внезапно проясняется лицо Да-Гуа. – Не думай о том, чего еще не случилось. И занимайся неотложными проблемами, их у тебя хватает. Ма-Гуа протягивает руку с зажатой в ней фигуркой: – Такие подсказки запрещены, но мы слишком неравнодушно относимся к тебе... – Это тоже не поощряется, – сообщает Да-Гуа. – Но ты можешь подглядеть одним глазком – это уже случайность, а все случайности даже мы не можем рассчитать. Она бросает быстрый взгляд на фигурку, и ей кажется, что это урмай-гохон. Но она не стала бы утверждать наверняка. – Нам пора, – шелестят три голоса, сплетаясь в плеск воды. Каэтана молчит, но теперь есть кому ответить за нее. – На Джемаре существует несколько талисманов, – радостно объявляет Ниппи. – Мы вскоре отправимся туда, можете на меня положиться. Трое монахов медленно растворяются в волнах Охи. Показалось ли Каэ, что она слышала тихий-тихий смешок? * * * Огромный дракон, сверкая золотистой чешуей, сидит на крепостной стене Салмакиды. Мощный хвост лежит неподвижно, спускаясь чуть ли не до самой земли. Люди толпятся невдалеке, любуясь своим гостем – драконов в Сонандане не боятся, весьма почитают и любят, но все же они редко спускаются с гор. В последнее время – чаще. Гораздо чаще. Древний зверь сидит спокойно, его когтистые лапы впились в камень, и тот медленно крошится, осыпаясь на землю. По стене, которой обнесена Салмакида, могут свободно проехать рядом трое всадников, и еще место останется. Но, глядя на дракона, жители столицы понимают, насколько ненадежна и хрупка эта ограда. Так себе – заборчик. Ящер изгибает шею, поднимает голову и начинает петь. Поющий дракон – зрелище восхитительное, и толпа у подножия стены замирает в восторге и благоговении. Дракон приветствует Великую Древнюю богиню – Интагейя Сангасойю, Суть Сути и Мать Истины. – Аджахак! – Здравствуй, дочь Драконов! – разевает пасть ящер. Каэ удивляется, потому что в ее многочисленные титулы никогда не входил этот. – Доспехи Ур-Шанаби признали тебя. – Дракон легко наклоняется к ней с крепостной стены, и его исполинская голова оказывается на одном уровне с землей. Крошечная фигурка богини выглядит игрушечной, словно только что добытой из шкатулки, принадлежащей трем монахам. Разговор происходит неслышно для остальных. Древний зверь не владеет человеческой речью, да и рев его свалил бы с ног любого собеседника. По этой причине со времен возникновения человека драконы научились напрямую передавать свои мысли. Для богов они не стали делать исключения, а боги и не протестовали. – Я счастлив, что ты стала нашей – по крови. Аджахак рассматривает Каэтану внимательно, затем спрашивает: – Ты убила мантикору? – Да, убила. И кажется, случайно. Во всяком случае, я бы не решилась повторить этот бой, – откровенно признается Богиня Истины. Она считает, что грешно лукавить с одним из самых мудрых существ Арнемвенда. – Ты помнишь, как это произошло? – настаивает дракон. Кажется, его интересует что-то вполне конкретное, но она не знает, что именно, а описывать схватку в подробностях... Подробностей-то никаких и не было. Гораздо больше Каэ хотела бы обсудить то, что произошло уже после смерти мантикоры, но она честно пытается ответить на поставленный вопрос. – Мантикора боится дракона – я столько раз слышала это до сражения, да еще и доспехи попались таким чудесным образом... в общем, мне показалось на какой-то миг, что я стала драконом. Прости, Аджахак, эту дерзость – я понимаю, что так не может быть на самом деле. Тем более что магия надо мной невластна... Просто почудилось. Главное, что это помогло по-настоящему. – Кто знает, что может, а чего не может быть. – Ящер лукаво сощуривает громадный изумрудный глаз. – Ты готова? – К чему я должна быть готова? – подозрительно спрашивает Каэ. Внутренне она уже собралась опротестовывать решение о принятии ее в сплоченные ряды драконов. – Я отвезу тебя на Джемар, – говорит Аджахак. Каэ поклялась бы, что глаза зверя искрятся невероятным весельем – скорее всего свою последнюю мысль ей от него утаить не удалось. – Мне сказали монахи, что у меня появится помощник, – старается она перевести разговор в нужное русло. – Если это ты и есть, то я просто счастлива. Скажи, неужели ты для этого прилетел с Демавенда? |