Онлайн книга «Оазис радости»
– А иногда я такая несносная, как будто мне вдвое меньше. – Я этого не говорила! – возразила Шейла. – Уфф! Какая жарища! – Она обмахнулась попавшим под руку детским журналом. – Это папа так говорит, а потом еще много чего... Хотя, конечно, только когда я канючу. Шейла ласково потрепала Одри по щеке. Между прочим, то, что девочка выглядит счастливой, – заслуга Генри. Маргарет год назад оставила его и дочку, а он ни разу не выказал никаких обид в ее адрес в присутствии Одри. Надо отдать ему должное, Генри прекрасно справляется с обязанностями отца-одиночки. – А папы часто так делают: говорят то, что не очень-то хочется выслушивать, но что надо знать. Это называется суровой родительской любовью. Шейла закрепила косу на затылке заколкой-бантиком – красным в белый горошек. – А суровая родительская любовь – это то же самое, что и настоящая любовь? Шейла задумалась. – Настоящая любовь – это когда двое не могут прожить друг без друга и дня. Ссорятся, дуются друг на друга, но все время вместе. – Как твоя сестра и Руперт? – Да, именно. Как Стефани и Руперт. В зеркале отразился пристальный взгляд Одри. Не поворачивая головы, она посмотрела Шейле прямо в глаза и сказала: – Иногда мне хочется, чтобы ты была моей мамой! Шейла улыбнулась, наклонилась и поцеловала Одри в щеку. – Ты моя милая... У тебя есть мама, которая очень-очень тебя любит. Девочка выпятила нижнюю губу. – Она живет в Новой Зеландии, я ее и не вижу! – А Новый год забыла? Вспомни, как чудесно было в Риме! У Одри засияли глаза. – Правда! Какой там был фейерверк! Помнишь? – Я эту поездку часто вспоминаю, – призналась Шейла и вздохнула. – Это я очень хотела, чтобы ты поехала с нами. – Ты моя милая... Шейла наклонилась и чмокнула девочку в макушку. – И папа тоже... – И твой папа милый... – А его ты поцеловала бы? Шейла засмеялась, а Одри сдвинула брови и забавно наморщила лоб. – А помнишь, мама мне купила целый пакет конфет? – спросила девочка после паузы. – У меня от них был зеленый язык... и потом еще меня тошнило на каждом углу? Шейла и сейчас не могла без содрогания вспоминать, как пришлось делать Одри промывание желудка и отпаивать молоком пополам с минеральной водой. – Конечно, помню, – сказала она ровным голосом. – Хорошо, что ты жила вместе с нами в отеле... Жаль только, что на другом этаже. Шейла кивнула. – Жить в одной гостинице очень удобно: созваниваешься и сразу идешь на прогулку, – объяснила она сдержанным тоном. Одри принялась теребить подол юбки. – А мама меня все время расспрашивала, ты с папой или у себя? Эрвин тоже задавал всякие вопросы. Шейла покачала головой. – Расспрашивать надо либо меня, либо твоего папу, но уж никак не тебя! Это одно. И второе: нужно было сразу рассказать об этом папе. – Я сказала, что ты живешь на другом этаже. Вот если бы папа и ты влюбились друг в друга, тогда другое дело. А вы с ним влюблены или нет? – О чем это вы? Одри и Шейла, как по команде, обернулись. Генри в светло-сером костюме, голубой рубашке и галстуке в красно-бело-синюю полоску стоял в проеме дверей. – Ну что, папочка, рассекретил секреты рекламного бизнеса? Генри потратил все утро на запись телешоу. – Более-менее. А вы какими секретами делитесь? Шейла и Одри обменялись быстрыми и многозначительными взглядами. – Мы беседуем о любви! – Девочка состроила уморительную гримасу. Генри метнул взгляд в сторону Шейлы. – О суровой родительской любви, – пояснила та. – А до этого говорили о дне рождения Одри. Генри снял пиджак и ослабил узел галстука. – Есть какие-либо соображения на этот счет? – Пап, я не хочу ничего устраивать в этом году! – заявила Одри. Встретившись взглядом с Шейлой, Генри кивнул. Оба вспомнили неудавшееся прошлогоднее празднество. – Не хочешь – не надо! Но все-таки день рождения отметить надо. – Тогда пойдем в ресторан. Только в самый лучший. Ты, я и Шейла... Шейла вспыхнула. – Меня включать в вашу компанию вовсе необязательно! – сказала она бодрым голосом, торопясь дать понять Генри, что это не ее идея. – Знаю-знаю! – ворчливо заметила Одри. – Ты всегда так! Имей в виду, если не пойдешь, я обижусь. – Тогда остается спросить, не станет ли возражать твой папа. – Шейла, если ты с нами не пойдешь, я тоже обижусь! – засмеялся Генри. Одри перевела взгляд с отца на Шейлу. Задумалась. – Шейла, а чего это ты такая красная? – Умираю от жары! – Еще бы! – сказал Генри. – Ходишь все время в джинсовой юбке и в блузке с длинным рукавом. Одета, прямо скажем, не по погоде. Одри внимательно посмотрела на отца. – Правда, Шейла, почему ты постоянно в одном и том же? Шейлу этот вопрос застал врасплох. Не станешь же объяснять ребенку, что скромный внешний вид создает имидж женщины, равнодушной к мужским чарам. Пока она лихорадочно соображала, что бы такое придумать, ее выручил звонок в дверь. – Это, наверное, Элинор! – Одри вскочила, заметалась по комнате. – А я не готова! – Успокойся! Я собрала сумку, там все твои купальные принадлежности. Генри вскинул брови. – Куда это она? – Миссис Тейн, мама Элинор, везет девочек в бассейн, а потом у них чай, – объяснила Шейла. – И я останусь у Элинор ночевать! – добавила Одри. – Папа, разве ты не помнишь? Я же спрашивала у тебя разрешения... – Припоминаю! Идем, провожу тебя до машины. Шейла взглянула на свое отражение в зеркале. Нда!.. Никакого шарма. Юбка – как на вешалке, блузка – рубище, а не блузка, голова – прямо-таки воронье гнездо! Когда Генри, проводив Одри, вернулся, Шейла сидела в кресле и промокала лоб бумажной салфеткой. – Ты прав, Генри. На дворе июль, а я чуть ли не в шубе... Сегодня уйду пораньше – надо подшить подол у шелкового платья, которое я купила в Риме. – Что бы ты без меня делала! – улыбнулся он. – Во рту пересохло, пошли в кухню. На стуле возле холодильника лежал огромный пакет. Генри заглянул внутрь. |