Онлайн книга «Поймать и женить»
– Не ваше дело! – хором крикнули Кулаков и Евгения Петровна. И даже Одер рыкнул. – Ваня! Ты их видел? – пробормотала Коровина. Но Ваня ничего видеть не желал. – Все, приехали, выходите. – Он остановил машину возле круглосуточной ветеринарной клиники. Кулаков вышел сам и вывел собаку. – Иван Михайлович, – вдруг попросила Евгения Петровна, – сходите с ним. Боря ужасно боится врачей, даже звериных. Прямо до дрожи. – Так вот сами и… – начал Иван Михайлович, но тут раздался грозный рык супруги: – Сходи, Ваня! Он обязательно сходит, не переживайте, Евгения Петровна. Ваня, ты еще здесь? – Но, Маня! Я тоже боюсь врачей, – испуганно проговорил Коровин. – Я даже собак боюсь. – Ваня! Иван Михайлович уже вышел из машины и двинулся за Кулаковым. Мария Адамовна повернулась к Евгении: – Как же вас понимать, Евгения Петровна? Вы с Кулаковым знакомы? – Не говорите мне про этого человека! Он мне… совершенно чужой человек! Абсолютно! Тем более что мы с ним теперь уже официально разведены. – Нет, ну надо же! – возмущенно всплеснула руками Коровина. – Мы не знаем, как их свести, кучу денег потратили, а они разводятся! – Вы? Нас? Свести? Это нас с Кулаковым, что ли? – А с кем? Сами говорили, что он хороший человек. – Я не говорила! Я… А вы-то тут при чем? Почему вы в наши дела вмешиваетесь? – Ты на себя, на разведенную, смотрела? Ходила полгода в штанах спортивных на работу! На голове не поймешь что! Директор Дома культуры! Зато деньги ей вынь да положь! Да это ты мне доплачивать должна, что я имиджу нашего ДК упасть не даю! Евгения растерялась. Да, она уже некоторое время… недолгое, но все же… она уже ходит на работу не в штанах, в костюмах. Даже пальто купила вместо куртки. И прическу сделала. Краситься стала. Думала, что все уже забыли, какая она была. И с деньгами опять же… – Так я же не себе деньги-то… – пробормотала она. – И прическу… – А мне какая разница, кому эти деньги? Ты вот сама подумай – где я их возьму, когда у меня всего три замшелые тетки и ни одного мужика! Ты сама одинокая, понимать должна, что бабам счастье семейное нужно! Я не могу все вот так взять и бросить! Сердце у меня болит за вас за всех. Вот и Кулакова тебе присмотрела. А она, видишь ли, нос воротит! – Я не ворочу! Просто он сказал, что уходит к другой, к молоденькой. И чего мне? Держать его? – А что ему еще сказать? Что к нашей Анне Никитичне идет? Ты, конечно же, не поверила бы! А ему куда деваться? Мужика загнобила! А он любит! Это сразу видно! Да и сам говорил. Он ее возле дома ждет, собака лапы режет, а она… Королевишна! – Но вы же ничего не знаете, – поморщилась Евгения. – Я, может, тоже… возле его дома… гуляю… – Гуляет она! А когда мы тебя к себе приглашали, какого лешего выкручивалась? Мы Кулакова тогда еле заманили! Столько денег угрохали, в долги влезли! А потом чуть ли не за ноги его держали. Тоже гусь, так и норовил сбежать. А она только утром нарисовалась! Евгения захлопала глазами. – Так вы тогда… Это вы тогда… А к нам дочь приехала. Мы так отца ждали, расстроились, что он не приехал. Хоть бы на минуточку. – А он к нам так и забежал – на минуточку. У меня, мол, дела. Но мы решили, что работа у него закончилась, а по бабам бегать не дадим! Вот и… упоила я его, сердешного. Он и забыл про все. Нестойкий на водку. Но мой, правда, еще слабее. – Надо же, – вдруг улыбнулась Евгения. – А я думала… – Ага! А ты думала, я тебя упрашиваю, чтобы тебе деньги отдать? И сумку сегодня эту украли, чтобы ты испугалась, вызвала Кулакова, он бы ее со своей собакой нашел, а ты влюбилась бы в него. – Так вы ее все-таки украли? Пока Мария Адамовна размышляла, как бы половчее ответить, чтобы в краже виновата была исключительно Евгения, дверца машины раскрылась, и на заднее сиденье прыгнул Одер с перевязанной лапой. Следом за ним в машину протиснулся Кулаков. А уж Иван Михайлович и вовсе прыгнул за руль совершенно счастливый. – Машенька! Ты не поверишь! Одер меня прямо в щеку лизнул! – воскликнул он. – Я-то, по привычке, хотел в обморок упасть, а он меня как давай лизать! Понимает, что я ему помог! Чувствует, как человек! – Чего удивляться, – пожала плечами Коровина. – Иные собаки человечнее людей. – Машенька, это ты верно сказала, вот прямо в самую… – Помолчи, Ваня, у меня телефон звонит! Да, сынуля, да… Домой едем, а что случилось? Да что ты? Когда? Когда, я тебя спрашиваю? А где? А спасатели? Вызвали спасателей? Так какого ж хрена! Сынуля, это мама так сердится… Ничего! Сиди дома на связи! Дома, говорю! Мы уже едем! Да не к вам, а прямо на место!! Все поняли, что случилось что-то страшное, поэтому в салоне воцарилась напряженная тишина. – Андрей звонил, – трясущимися губами проговорила Мария Адамовна. – Деда нашего унесло. – Как унесло? – удивился Кулаков. – Кто унес? – Он на рыбалку поехал, за щуками… а его на льдине унесло, – пояснила Коровина. – Куда – пока никому не известно. – Господи, – тихо промолвила Евгения. – Где он льдину-то нашел? – Он-то найдет, – махнула рукой Мария Адамовна. – Он что угодно отыщет. Где вот мы его теперь искать станем? – И ведь что самое обидное, – горько вздохнул Иван Михайлович, – у него завтра пенсия. – Ваня! Ты лучше думай, где нам его искать! Куда ехать? – А где он обычно рыбачит? – вдруг спросил Кулаков. – Да кто ж знает! Там, наверное, где рыба водится. Чего ж он без рыбы-то сидеть будет? – Я знаю где! – вдруг воскликнул Иван Михайлович. – Блин… машина барахлит! Бензин, что ли… – Ваня! Только не сейчас! Пусть она у тебя потом барахлит, а? – взмолилась жена. – Так что я сделаю-то? – Да ты, Михалыч, с ручника-то сними, – посоветовал Кулаков. – А с кем он рыбачит? Друзья у него есть? Или он один на рыбалку отправляется? – В этот раз один. – Конечно, кто ж еще на ночь глядя задницу поедет с ним морозить? – вздохнула Мария Адамовна. – И ведь мы ему говорили: ну где ты щук возьмешь, когда здесь только одни караси, да и те еще не проснулись! – Ладно, найдем, – успокоил Кулаков. – А спасатели что говорят? – спросила Евгения. – Они говорят, что из-за одного старика вертолет поднимать не будут, только за наши наличные, мне так Андрей сказал. А откуда у нас такие деньги? – А может, занять? – с надеждой посмотрел на жену Коровин и обернулся к Евгении: – Евгения Петровна, у вас нет? |