Онлайн книга «Корректировщик истории»
– Как сержанту отвечаешь? Что за «че» такое? Ты устав-то читал, салабон тепличный? Внизу распахнулась дверь. «Деды» замерли. – Ой, а кто у нас там так страстно дышит? – томно поинтересовался снизу знакомый женский голос. – Так мы это, насчет обуви беседуем, – чернявый младший сержант торопливо поправил на Женьке куртку. Екатерина взлетела на площадку: – Кадочник, я тебя предупреждала?! Я ж тебя, б…, урою. Кастрирую, кот блудливый. Ссать жопой будешь. Вы у меня без всякого дисбата сдохнете, стурвормы шелудивые. Пошли на хер отсюда! Земляков, шагом марш в кабинет! На улице сгребла Женьку за шиворот: – Слушай, еще раз замечу, что так перед ними топчешься, переселю в их вонючий кубрик. Понял?! Блин, сопля жеваная. – Так я… – Что ты?! Струхнул в кальсоны? Позорник германофильский. Если в следующий раз не врежешь паршивцу под дых, я тебя сама так отметелю… Толмач лоханутый. Был и следующий раз, закончившийся, можно сказать, почетной ничьей. Женьке надорвали карман, а один из комендантских слетел с лестницы и несколько дней хромал. После инцидента никаких оргвыводов не последовало, только Катрин как-то мимоходом бросила: – Ты все-таки лягайся аккуратно. С травмами возни не оберешься. Интерес комендантских явно подувял, а Женька понял, что наставница присматривает за новобранцем бдительно. Даже некоторую глуповатую гордость ощутил – не у каждого такая нянька. Хотя стыдно, конечно. Следующий удар по самолюбию был нанесен в одно из воскресений. На увольнение Женька, понятно, не рассчитывал. Но после обеда позвонили с КПП, – оказалось, гость к Землякову. – Мать там твоя, – хмуро пояснила Катрин, удерживая под мышкой стопку картриджей к принтеру. – Сан Саныч разрешил. У тебя полчаса. И без глупостей, Земляков. Женька стоял у заснеженной лавки, жевал сырник и невнятно объяснял маме, что переводами завален по горло, ноут дали замечательный, и вообще практика исключительно полезная. Мама расспрашивала, подливала из термоса кофе и загадочно улыбалась. – Ладно, жив-здоров, только глаза красные. Я пойду, к тебе вот еще гостья. Женька увидел стоящую в стороне Ирэн и судорожно заглотнул недожеванный сырник. Подруга повисла на шее, не дожидаясь, пока мама отойдет: – Ну ты лузер, Джогнут. Как же ты влетел? – Да вот… угораздило, – Женька обнимал плечики, укрытые пышным меховым капюшоном, и чувствовал, что некоторые мужские реакции в солдатском теле еще сохранились. Утешительно, а то появились уже сомнения. Чуткая Ирэн прижалась плотнее. Была она вся такая хорошенькая, душистая. – Как же у тебя теперь с универом? Ой, что я, идиотка, спрашиваю. Давай Джогнут, отойдем, покурим. – Слушай, мне идти уже нужно. – Пять минут. Тебе чуть затянуться не помешает, – открыла пачку, среди сигарет прятались две самокрутки. – Ирка, да ты с ума сошла! – ужаснулся Женька. – Ой, какие мы дисциплинированные. Тебя что, обнюхивают? Или детектором проверяют? Женька вздрогнул, предчувствуя беду, но обернуться не успел. – Так, боец Земляков, что такое происходит? Катрин стояла в распахнутой «аляске». Злая, рослая. Яркая без всяких помад и теней. – Ой, а вы кто? – изумилась Ирэн. – Это мой командир… – промямлил Женька. – Старший сержант Мезина, – рявкнула Катрин. – Вы – мама? Нет? Ну и брысь отсюда. Пунцовый ротик Ирэн округлился: – А вы по какому праву на меня орете? – Ириш, ты иди, – взмолился Женька, но было уже поздно. Взгляд сержантши упал на пачку сигарет. Ирэн успела только ойкнуть – пачка оказалась в руках светловолосой истязательницы. – Так, «дурь» тут у нас? – А вы что, из милиции? – воинственно поинтересовалась Ирэн. Женька не подозревал, что почти полную пачку сигарет можно смять в шарик. У Катрин получилось с легкостью. «Мячик» увесисто стукнул Ирэн в лоб и отскочил в сугроб. – Гэть отсюда! Ирэн уже удирала, держась за длинную рыжую челку. Сержантша повернулась к Женьке. – У меня и в мыслях не было! Я же не просил, – взвыл рядовой Земляков. – Агнец невинный, – Катрин длинно сплюнула в снег. – Тискал гостью исключительно из вежливости? Ну, отгребешь. Женька отгреб. После отбоя ему был выдан инструментарий в виде щетки и банки чистящего средства, и ночь рядовой Земляков провел, приводя в порядок санузел отдела «К». Вообще-то туалет был довольно чистый, но так казалось только на первый, сугубо непрофессиональный взгляд. Катрин пару раз заглядывала, проверяла. Зевая, объясняла разницу между чистым и девственно чистым унитазом. Женька осмелился спросить – зачем унитазу девственность? Оказалось, чтобы микробы от удивления в обморок падали. Под утро экзекуцию милостиво прекратили. Женька успел даже часок поспать до пробежки. Когда рысили по свежему снежку, Катрин сказала: – Кстати, о девственности, дисциплине и «дури». – Вообще-то Иришка нормальная девчонка, только легкомысленная слегка, – пробормотал Женька. – Я об унитазе. Надо было бы тебя попросту отметелить. Не верю я в действенность затяжных педагогических унижений. Злой на меня? – Э-э… лучше унитаз, чем иные методы. Я слышал, телесные наказания не признаются современной наукой. – Кому ты говоришь? Я в свое время один курс педагогического отсидела. Вот же бездарно проведенное время! Еще и теперь злопамятные старшие товарищи припоминают. Вот – тебя на дрессировку подсунули. А насчет физического воздействия – ты напрасно. Пинок куда честнее любых нотаций. Там ты хоть увернуться вправе. И тонус физический такое воспитание поддерживает. – Так точно. Можно я подумаю над этой дилеммой, товарищ старший сержант? До второго моста бежали молча, потом Женька пропыхтел: – Катрин, можно вопрос задать? Вы где еще учились? Я имею в виду по военному образованию? – О, это отдельный вопрос. Отвлеченный. Давай-ка лучше я тебя по делу спрошу. Ты пойдешь? Женька на миг задрал голову – вверху мелькали застекленные желтые фермы моста и выдохнул: – Пойду, товарищ старший сержант. Я же вроде нужен. Готовился. И потом это ведь ненадолго. – Ну-ну. Ты подумай в последний раз. Свершилось всю буднично. После обеда позвал в свой кабинет майор. – Ну, Земляков, как настроение? У нас с тобой сегодня обозначилась «точка невозврата». Решение имеешь? – Готов идти, товарищ майор. |