Книга Комната старинных ключей, страница 74 – Елена Михалкова

Я не осмеливался рассказать вам правду. Впервые я чувствовал себя виноватым в том, что чья-то жизнь разрушена из-за моего ключа. Я успокаивал себя тем, что когда-нибудь потом смогу поговорить с вами и попросить прощения за ту роль, которую невольно сыграл в вашей беде.

Но сейчас обстоятельства складываются таким образом, что я не знаю, смогу ли когда-нибудь встретиться с вами. Поэтому пишу вам это письмо. Я должен сказать то, что считаю важным.

Вы не виноваты в том, что произошло. Я пытался объяснить вам это, когда заговорил о ваших родителях, и даже был с вами жесток. Но я хотел действовать вам во благо.

Как многие из тех, кого не любили в детстве, вы совершили ошибку: сказали себе, что вас не за что любить. Что вы не достойны любви.

Сейчас вы говорите себе, что я не прав. Не спорьте со мной. Это чувство сидит в вас так глубоко, что вы и сами не замечаете.

Но самое плохое, мое дорогое дитя, заключается не в этом. Вы пошли дальше. Вы сложили простую формулу, страшную в своей простоте. «Если меня не любили, значит, меня не за что любить. И я в этом виновата».

Всего в три шага вы нашли оправдание своим родителям. А заодно и Дмитрию (да, я отлично помню, как зовут вашего несостоявшегося мужа). В глубине души вы считаете, что его нельзя обвинять за то, что он сделал. Вы говорите себе, что не он виноват, а вы. В том, что он недостаточно вас любил. В том, что он обманул вас. В том, что он вас использовал и выбросил, как выбрасывают отслужившую свое вещь.

Но это неправда. Ваш жених был мерзавец и остался мерзавцем. Вы слышите меня, Полина? Если бы я был рядом, я бы кричал вам об этом.

Даже меня он ввел в заблуждение при первой встрече. И лишь во время второй, когда он раскрылся, я увидел, что передо мной человек беспринципный и гнусный.

Но вы не в ответе ни за его качества, ни за то, что не сумели рассмотреть их.

Вы не виноваты.

Вы не виноваты.

Вы не виноваты, слышите меня, глупое мое, бедное дитя? Я обращаюсь к вам вольно, поскольку сердце подсказывает мне, что мы не увидимся больше.

Простите меня, моя дорогая Полина. Я очень виноват. Я должен был поговорить с вами раньше, чтобы не писать сейчас в спешке это письмо.

Вы прекрасны, добры и отзывчивы. Вы наполняли радостью мои дни в этом доме. Вы заслуживаете любви.

Но чувство вины уничтожит вас, если вы не избавитесь от него.

Это первый шаг к счастью, которое вы заслужили.

Анжей».

Полина сползла с подоконника и уселась на ковер, привалившись спиной к стене. Письмо упало ей на колени.

В этом состоянии ее и нашел Макар Илюшин.

– Вот вы где! – с явным облегчением воскликнул он. – Я уже начал опасаться… Что случилось?

Полина молча протянула ему листок.

Илюшин бегло просмотрел его. Затем придвинул стул, сел и прочел не торопясь.

Закончив читать, он взглянул на Полину.

– Знаете, а я начинаю лучше думать о Ковальском. Старикан не такой прожженный циник, каким казался.

Полина подняла на него глаза и слабо возмутилась:

– Он вовсе не циник.

– Еще какой! Но вы уже защищаете его. Это радует.

– Я не знаю, что думать обо всем этом, – убитым голосом призналась Полина. – У меня в голове вата.

– Не нужно ничего думать. Ковальский пытался вам помочь. Он, кстати, прав во всем. Это еще Серега попробовал вам объяснить, но не имел успеха. А ключ при вас?

– Да.

– Давайте. Давайте, давайте! Он мне нужен. Не хочу, чтобы кто-нибудь отобрал его у вас и прошел вашим путем.

– Мне он тоже нужен! – запротестовала Полина. – Мне с ним легче!

– Я верну.

– Когда?

– Когда все закончится.

– В каком смысле? И как я узнаю, что все закончилось?

– А я вам скажу, – пообещал Илюшин.

Полина со вздохом вложила ему в ладонь ключ.

– Что вы задумали, Макар?

– Небольшую ловушку, очень простую и, надеюсь, действенную.

– Хотите узнать, кто убил эконома?

– Мне это известно.

– Что?!

Полина вцепилась в его руку.

– Как известно? Откуда?!

Судя по выражению лица Илюшина, он собирался объявить, что это очевидно любому думающему человеку. Но сдержался.

– Полина, вы все узнаете в свое время, – терпеливо сказал он. – Да не тяните так, свитер порвете.

– Кто это? Скажите, кто?

– Не скажу. Мне нужны доказательства, а их пока нет.

– Это Воловик? Нет, это Давид!

Макар закатил глаза.

– Что, Ирма? – упавшим голосом спросила Полина.

– А почему бы не садовник? Если бы мы находились в Англии, это непременно оказался бы садовник. Или вообще почтальон.

– Ну, Макар! – взмолилась Полина. – Вы не можете так со мной поступить!

– Считайте, что я хочу сделать вам сюрприз. А теперь вставайте. Вы мне нужны.

– В качестве помощницы? – Полина немного воспряла духом.

– Почти.

Как выяснилось, Полина нужна была Макару в качестве предмета интерьера. Именно так она поначалу расценила его желание посадить ее в библиотеке и оставить до вечера.

– И что мне тут делать? – мрачно спросила она.

– Читайте. Размышляйте. Здесь отличное место для того, чтобы размышлять. Правда, вам будут мешать… Я надеюсь.

И тут Полина поняла.

– А вы не боитесь, что он меня убьет? – тихо спросила она. – Или для этого вы меня тут и оставляете? По двум трупам легче искать убийцу, чем по одному?

– Не просто легче, а значительно легче! – воодушевленно отозвался Макар. – Первый-то труп лежалый. А ваш будет свеженький, со всеми нужными следами.

Несколько секунд девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. А потом рассмеялась.

– И вы называете Анжея циником? Да по сравнению с вами он просто ромашка!

– Зато вы перестали бояться, – пожал плечами Макар.

Полина прислушалась к себе и поняла, что Илюшин прав.

– Почему вы думаете, что он меня не тронет? – уже спокойно спросила она.

– Потому что рядом постоянно кто-то будет.

– Кто-то? Вы уверены, что этот «кто-то» – не тот, кого вы ловите?

– Уверен. Серега Бабкин, конечно, не без странностей. Но что ему точно не нужно, так это Зеленая Дверь. А если б он и захотел в нее войти, то не стал бы заморачиваться с ключами, а просто вышиб ее головой.