Онлайн книга «Манускрипт дьявола»
|
– Да пошел ты! Повинуясь невидимому сигналу вожака, стая начала сжимать кольцо. – Да вы беспредельщики! – ощерился Лешка, поняв, что мирные переговоры сорваны. – Все, вам на районе не жить! Он сжал кулаки и приготовился драться. Сейчас бы, конечно, очень пригодилась пустая стеклянная бутылка, но бутылки не было. «Сделают они нас, – мелькнула в голове предательская трусливая мысль. – Двое против пяти! Заорать, что ли… Вдруг кто услышит?» – Да ладно – на районе, – вдруг раздался за его спиной голос Макса. – В вашем же интернате для вас лафа закончится. Я дяде своему, Арефьеву, расскажу о том, что видел вас здесь. – Если тебе язык не отрежут, – бросил старший, сунув руку в карман. – Слышь, Серый, – позвал его один из свиты, приостановившись. – По ходу, это реально Пушкина племяш. За ним остановились и остальные, разглядывая Максима. – Реально, племяш, – подтвердил Макс. – Он это, он! – подхватил Лешка, быстро сориентировавшись в ситуации. – Арефьев-младший! Пятерка застыла в нерешительности. – Ладно, живите, раз такое дело, – отыграл назад старший после недолгого раздумья. – Пушкина у нас все уважают, так и передай дяде своему. Считай, ты под защитой! Последнюю фразу он произнес напыщенным тоном, словно и не собирался только что избивать мальчишек. Макс в ответ промолчал, решив слова благодарности оставить при себе. Пятеро интернатских вскарабкались по склону, словно обезьяны, и в две минуты исчезли из вида. Лешка облегченно выдохнул: – Черт, пронесло… Слушай, твой дядя правда директор интерната? – Ага. – А почему Пушкин? – Потому что у него имя-отчество – Александр Сергеевич. – Елки, а что ж ты раньше-то молчал? – рассердился Лешка. – Я тут потею, веду разговор по понятиям со всякими беспредельщиками, а он стоит! – Я сказал, когда уже деваться было некуда, – хмуро ответил Максим. – Не хотел дядей Сашей прикрываться! – Не хотел! Посмотрел бы я на тебя, когда они Тошку лапать бы начали! И что бы ты тогда делал? – Я бы дрался, – отрезал Арефьев. – А размахивать родственными связями – это некрасиво! – Сам придумал – про родственные связи? – Дядя Боря так говорит. Я с ним согласен. Баренцев хотел зло сказать про сопливое благородство, но их прервали. – Макс! Леш! – радостно позвала Тошка. – Смотрите! Ребята обернулись и тут же забыли о начинающейся ссоре. Девочка сидела возле нижней ступеньки, ладони у нее были перепачканы в земле. – Я начала рукой рыть, – взахлеб зачастила она, как только Максим с Лешкой подскочили к ней, – а там фанера! Я ее вытащила, и вот! «Вот» оказалось ямой, в которой лежала деревянная коробка-пенал. – Ну, давай! – подтолкнул Баренцев Макса. – Доставай! Максим наклонился и вытащил коробку. С замиранием сердца приоткрыл – и все трое разочарованно вскрикнули. – А где же клад? – упавшим голосом спросила Тошка. Коробка была пуста. Макс осмотрел ее со всех сторон, но безрезультатно. Он присел на ступеньку, задумчиво вертя пенал в руках. – Да, круто дядя Боря прикололся! – Лешка со злости пнул попавший под ногу ком земли. – А мы купились! – Нет, он не мог, – возразила Тошка. – Ну и где тогда то, что должно быть внутри? – Может быть, кто-то нашел ее раньше нас и забрал содержимое, а коробку положил на место? – Может, и так. Только все равно мы получаемся дураками – столько искали, шиш с маслом нашли. Баренцев плюхнулся на траву и стянул пропотевшую футболку. Тошка присела рядом с ним и принялась обгрызать кончик своего хвостика. – Под нижней ступенькой лестницы на глубине фута, – задумчиво проговорил Максим. – Под нижней ступенькой… Лешка с Тошкой переглянулись. – Все правильно, под ступенькой, – осторожно согласился Баренцев. – И чего? – На глубине фута… – А фут – это сколько? – встрепенулась Тошка. – Фут, дорогая Наташа, это тридцать сантиметров или около того, – с уже нескрываемым торжеством сообщил ей Максим, поднимаясь со ступенек. – А яма-то неглубокая! – сообразил Лешка, вскакивая вслед за Арефьевым. – Вот именно! Подобрав отброшенный Тошкой кусок фанеры, Максим начал копать под лестницей. С третьего же удара его импровизированная лопата ударила во что-то твердое, гулкое. Расшвыряв землю, ребята аккуратно вытащили точно такой же кусок, под которым снова оказалась яма, а в ней – крошечная круглая коробочка цилиндрической формы. – Ничего себе схрон! – присвистнул Баренцев. – С обманкой! Надеюсь, теперь-то кидалова не будет? Не больно много ценностей можно поместить в эту фитюльку! Максим осторожно вынул коробочку, перевернул, и на ладонь ему упали три тяжелых желтых монеты. Баренцев и Тошка склонились над ними. – Это что – золото? – изумленно спросила Тошка. – Настоящее? Лешка осторожно взял одну монету, вгляделся. Двуглавый орел с одной стороны, бородатый профиль, чем-то напоминающий дядю Борю без очков, – с другой… Под орлом выбито: «5 рублей 1903 г.» А под дядей Борей – «Николай II Императоръ и Самодержецъ Всеросс.» Выразиться Баренцеву помешало только присутствие Тошки, при которой он старался сдерживаться. – Макс! Эх, твою… Ты понимаешь, что это такое?! Это ж монеты, которые еще при царе чеканили! Знаешь, сколько стоят? Я про такие слышал. Бывает, одна штука – дороже иномарки! На Максима находка оказала странное воздействие. Он стоял, не в силах оторвать взгляда от двух монет на своей ладони. Его поразила не их стоимость, а древность. Тысяча девятьсот третий год оказался рядом, близко-близко, отразился в блестящем профиле императора, повеяв смутой и близкой революцией. Максим перевернул верхний кругляш. Двуглавый орел, растопырив лапы, надменно взирал на него с другой стороны, и мальчик провел пальцем по скипетру, зажатому в когтях. Одна монета была блестящей, как будто ее совсем недавно чистили, вторая – тусклой. Подумав, Арефьев протянул Тошке первую: – Держи. Эта будет твоя. Она сперва не поняла, потом захлопала ресницами: – Ты что, Макс, с ума сошел?! Правильно Леха сказал – они же кучу денег стоят! – Какая разница? Это клад! Втроем искали – значит, делим на троих. Все по справедливости. Лешка замер, зажав свою в кулаке: – Ты чего, в самом деле хочешь каждому по монете? Максим похлопал его по плечу: |