Онлайн книга «Горький вкус времени»
– Да, верно, ты же сказала, что я была больна. – Катрин неожиданно ощутила мучительную боль в пояснице и плечах. – У меня шла кровь… Губы Жюльетты сжались. – Ты оступилась на камнях и скатилась по холму. – Она помедлила. – Ты потеряла ребенка. Катрин замерла. – Ребенка? – Так, значит, ты так и не поняла? – Жюльетта помолчала. – Ты ждала ребенка, Катрин. Катрин закрыла глаза, она была почти в шоке. Склеп. Ребенок оттуда, из склепа, рвущийся так же прочь из ее тела, как те мужчины ворвались в него. – Я… наверное, я должна была догадаться. Я об этом не подумала, – прошептала она. – Или, может быть, не представляла, что такое может со мной случиться. – Она открыла глаза. – Ты знала, Жюльетта? Поэтому ты заставила меня выйти замуж за Франсуа? Жюльетта кивнула. – Вы все знали. Надо было мне сказать. – Ты была нездорова. Мы поступили так, как считали лучше для тебя. – Это мое тело, моя жизнь. Я должна была сделать выбор. – Катрин помолчала. – Филипп тоже знал… Жюльетта пробормотала какое-то ругательство. – Я готова была убить Филиппа, когда мы увидели тебя в том фургоне. – Фургоне? – Филипп боялся везти тебя на своей лошади, вот он и взял из усадьбы фургон, чтобы доставить тебя в дом. Жан-Марк, Франсуа и я приехали всего за несколько минут до того, как он подогнал фургон к парадному входу. Зеленые гневные глаза смотрят на нее сверху. – Я помню Франсуа. – Он отнес тебя наверх, а Жан-Марк и Филипп поехали за доктором. – Но зачем здесь Франсуа? – Долгая история. – Жюльетта поморщилась. – И такая, что не доставляет никакого удовольствия Жан-Марку. Потом поговорим об этом. – Хорошо. – Казалось, Катрин слабела с каждым словом. – А где теперь Жан-Марк? – Они с Франсуа уехали в Канны, посмотреть, не пришел ли корабль. Перед нашим отъездом Жан-Марк отправил своему агенту по погрузке сообщение и велел послать… – Жюльетта умолкла. – Ты снова засыпаешь. Врач сказал, что ты будешь много спать – несколько дней. Я ухожу, отдыхай. – Она поколебалась. – Филипп хочет видеть тебя, Катрин. – Не сейчас. Жюльетта удовлетворенно хмыкнула. – Хорошо. Этот блудливый дурак недостоин прощения. – Ты все знаешь? – О да, Филипп лепетал, как ребенок, когда привез тебя в дом. Может, он бабник и павлин, но по крайней мере честный. – Жюльетта сжала руку подруги. – Но тут сидит мальчик, тебе бы надо его повидать, как только проснешься. Он уже давно ждет в коридоре, и Филипп, похоже, огорчается каждый раз, когда спотыкается о него. – Мишель. – Теплая волна чуть-чуть оттеснила холод в теле Катрин. – Да, я очень хочу увидеть его. Ее глаза закрылись, и она снова погрузилась в глубокий сон. * * * Катрин спала до жемчужно-серых предрассветных сумерек, а проснувшись, почувствовала, что в комнате кто-то есть. – Жюльетта? – Это я. – На обюссонском ковре посреди комнаты, скрестив ноги, сидел Мишель. – Она разрешила мне войти и подождать, когда я сказал, что не уйду. – Мальчик с упреком посмотрел на Катрин. – Ты напугала меня. Я думал, ты умираешь. – Извини. Я еще только собираюсь жить. – Катрин улыбнулась. – Я очень рада видеть тебя, но тебе сейчас надо бы спать. Мишель подполз поближе к постели. – Ты не виноват в том, что со мной произошел несчастный случай. Я увидела кое-что… – она помедлила, – расстроившее меня. – Месье Филиппа и Ленору, занимавшихся блудом. – Ты знал, что они там занимались… – она содрогнулась от отвращения, – этим? – Месье Филипп всегда водит женщин в домик цветов, когда хочет заняться с ними блудом. – Так это не в первый раз? Он заставляет женщин быть с ним? – Нет, – быстро ответил Мишель. – Женщины сами идут и радуются, когда он приглашает их в домик. Он доставляет им удовольствие. Они с охотой дают ему то, что он хочет. – Радуются? – Катрин передернуло. – В этом нет ничего веселого. Мишель задумался. – Тогда почему же мужчинам и женщинам это так нравится? – Его маленькая рука накрыла руку Катрин. – Я расстроился, что ты потеряла ребенка. Я знаю, ты бы любила своего младенца, ты бы его не бросила. Смогла бы она любить ребенка, зачатого тем ужасом? Теперь она уже никогда не узнает, и сознание этого принесло ей странное чувство опустошенности и печали. Любой малыш, появившись на свет, не заслуживает того, чтобы его предавали. – Моя мать не любила меня, – прошептал Мишель. – Она хотела, чтобы я умер. – Нет, – тихо возразила Катрин. – Может быть, она была просто напугана и не знала, как лучше поступить. – Она меня не хотела. Она ведь так и не вернулась. Наверное, боялась, что месье Филипп рассердится. – За то, что она оставила тебя в поле? Густые черные ресницы мальчика опустились, прикрыв глаза. – Она не взяла меня с собой. Он платит женщинам кругленькую сумму, чтобы они забирали с собой своих детей. Моя мать обманула его. Пальцы Катрин крепче сжали руку мальчика. – Я не понимаю, Мишель. – Моя мать была одной из тех женщин, что ходили с месье Филиппом в домик цветов. – Боже милостивый! – прошептала Катрин. Мишель – ребенок Филиппа! – Откуда ты знаешь? Мишель пожал плечами. – Все в полях знают. До того как я родился, было много женщин. Они знают, что моя мать обманула месье Филиппа. – Обманула? А как же ты? Она оставила новорожденного младенца на поле умирать, а он даже не признал… – Катрин умолкла. – Обманут был не твой отец. – Мой отец… – Мишель медленно повторил эти слова, словно они были произнесены на незнакомом ему языке. – Ты имеешь в виду месье Филиппа? – Он твой отец. Мишель покачал головой: – Он месье Филипп. Человек, способный позволить своему десятилетнему сыну стать сборщиком и при этом уделять ему не больше внимания, чем любому другому ребенку, работающему в поле, человек, разрешивший священнику называть Мишеля плодом греха, а его мать – шлюхой, разве такой человек заслуживает уважения? Катрин ощутила, как в ней нарастает яростный гнев, наклонилась и скользнула губами по темным кудрям Мишеля. – Да, ты прав, он месье Филипп. И ты в нем не нуждаешься. |