Онлайн книга «Горький вкус времени»
– Я знаю. У меня есть цветы. Катрин почувствовала, как слезы жгут ей глаза. У Мишеля были цветы. У нее был Вазаро. У Жюльетты – ее живопись. Любимые увлечения, чтобы облегчить боль и одиночество в жизни. – У тебя в будущем будет еще и многое другое. – Мне больше ничего не нужно. – Жизнь такая большая, и в ней так много предстоит тебе познать и полюбить. – Катрин взъерошила волосы мальчика. – А теперь ступай в кровать и дай мне поспать. Мне завтра предстоит важное дело. Мишель нахмурился. – Я слышал, доктор сказал мадемуазель, что ты должна лежать в кровати две недели. – Мне надоели люди, предписывающие мне, как лучше поступать, причем они делают это с самыми лучшими намерениями, но пора это прекратить. Ты придешь сюда сегодня вечером? Мишель кивнул. – После работы в поле. – Нет, в поле ты не ходи. Тебе незачем… – Катрин осеклась. Мишель любил собирать цветы так же, как любил все остальное, с ними связанное. Катрин не должна навязывать ему свою волю ради его же блага. – Тогда приходи после работы. Мишель улыбнулся и поднялся. – Я принесу тебе цветы. В каждой комнате должны быть цветы. – Да, пожалуйста. Катрин проводила взглядом мальчика – маленького, живого, ранимого, но обладавшего силой, необычной для такого малыша. Таким сыном мог бы гордиться любой отец, а Филипп отверг его, как и его мать. Катрин поглубже зарылась в одеяла – опустошенность и печаль вернулись с большей силой, чем прежде. Но теперь она печалилась не о гибели ребенка, так недолго жившего в ее теле, а о чем-то драгоценном и золотистом, согревавшем ее с раннего детства. Неужели Филипп, обожаемый ею, никогда не существовал или он просто изменился вместе с миром? Катрин почувствовала, как по щекам ее покатились слезы, но не сделала попытки сдержать их. Женщина имеет право плакать, когда умирает мечта. * * * – Что ты делаешь? – Жюльетта уставилась на Катрин, та медленно спускалась по ступенькам. – Немедленно отправляйся в постель! Врач сказал… – Я прекрасно себя чувствую, – перебила ее Катрин, потом поморщилась. – Нет, не прекрасно. Мне было так больно, что потребовался почти час, чтобы одеться. – Надо было позвать меня. Катрин с удивлением посмотрела на подругу. – Зачем? Я же знала, что сама справлюсь. Мне надо было только потерпеть. – Но ты слишком больна, чтобы… – Жюльетта умолкла и вздохнула. – Ну вот, я снова делаю то же самое. Поклялась же себе, что не буду тебя душить своим вниманием, а сама тут же нарушаю клятву. – Она подмигнула. – Но ты сама во всем виновата, Первое, что я увидела, когда мы с Жан-Марком подъехали, была ты, да еще в таком виде, будто тебя карета переехала. Катрин улыбнулась. – Именно так я себя и чувствую. Очень тяжелый экипаж, вроде того, в котором Сесиль де Монтар уехала из аббатства… – Она осеклась и быстро заговорила о другом: – Где Филипп? Я хочу его видеть. – Он уехал на поле. – Какое именно? Жюльетта пожала плечами. – Скорее всего на северное. Несколько дней назад там еще оставались неубранные цветы. Катрин направилась к двери. – Скоро увидимся, Жюльетта. – Подожди. Я велю приготовить фургон. – Фургон? – Катрин рассмеялась. – Чтобы отвезти меня на поле? Да до него чуть больше мили. Два дня назад я работала на этом самом поле с рассвета и после полудня. – Филипп нам рассказывал. – Жюльетта смотрела на Катрин с какой-то странной печалью во взгляде, скользнувшем от золотисто-загорелого лица по стройной крепкой фигуре. – Ты выглядишь… иначе. – Я окрепла. Вазаро пошел мне на пользу. – Вижу. – Жюльетта быстро отвернулась. – Что ж, если мне не удается уговорить тебя вести себя разумно, пойду за этюдником. Ты права, это чудесное место для занятий живописью. У Катрин возникло четкое ощущение, что она чем-то обидела подругу. – Жюльетта, что… – Беги. Но не жди, что я буду возиться с тобой, если ты свалишься на полпути к дому. – Жюльетта быстро поднялась по лестнице. – Я буду слишком занята этюдами. – Не буду ждать. – Встревоженная Катрин проводила глазами подругу. – Я скоро вернусь. – Тогда отправляйся немедленно и возвращайся скорее, чтобы я не волновалась. – Жюльетта не могла обойтись без последнего напутствия. И Катрин вдруг охватило ностальгическое чувство – тоска по тем дням их общего отрочества в аббатстве. Впрочем, нет, не общего. Ребенком была Катрин. А Жюльетта всегда видела жизнь такой, как она есть. – Не беспокойся. Я сейчас чувствую себя сильной. – Знаю. – На мгновение Катрин показалось, что в глазах подруги блеснули слезы. – Знаю. – Жюльетта поспешно взбежала по ступенькам. Катрин стояла, раздумывая. Может, подняться к ней и узнать, что ее так расстроило? Но Жюльетта чуть не плакала, и ей не понравилось бы, что кто-то видел ее столь уязвимой. Они поговорят позже. Катрин отворила дверь и вышла из дома с твердым намерением найти Филиппа. * * * Едва увидев подходившую Катрин, Филипп соскочил с лошади и бросился ей навстречу. Лицо его светилось от радости. – Катрин, вы просто замечательно выглядите. Я боялся, что вы… – Он смущенно умолк. – Я знаю, вас потрясло то, что вы увидели, но вы просто не поняли. Ленора – милая женщина, но она для меня ничего не значит. Мужчине положено развлекаться, он должен делать это. – Вот как? – Катрин внимательно изучала его лицо. Как странно! Его волнует ее состояние здоровья, но он даже не чувствует себя виноватым из-за того, что его застали в такой постыдной ситуации. Филипп не был чудовищем, но он оказался и не таким юным золотым богом, которому она трепетно поклонялась. Он был мужчиной со всеми присущими ему слабостями, однако был у него недостаток, с которым Катрин не могла смириться. – Не знаю, что вы там «должны» делать с женщинами, но уверена – мужчина обязан нести ответственность, если его развлечения приводят к появлению ребенка. – Ленора не беременна. Откуда вы об этом услышали? – Филипп перевел взгляд на поле. – Мишель? – Мишель. – Я не думал, что он знает. – Филипп нахмурился. – Должно быть, кто-то из сборщиков рассказал ему о матери. – Мишель – ваш ребенок. Как вы можете обращаться с ним так, словно он для вас – ничто? Филипп старательно отводил глаза. |