Онлайн книга «Запах полыни»
|
Никита закрыл за няней дверь. Обернулся и встревоженно поинтересовался: — Ма, что случилось? Щеки Сауле запунцовели. Не отвечая, она поцеловала сына в макушку и в который раз удивилась: волосы у Китеныша как проволока, жесткие, непослушные, никак не уложить. Приходится стричь его коротко-коротко. Китеныш на ежа похож, волосы вокруг головы иглами стоят, смешной… Никита сбросил кроссовки и осторожно предположил: — У тебя в автобусе снова вытащили кошелек? Сауле вздрогнула: «Этого еще не хватало! У нас осталось всего две тысячи, когда я еще найду работу…» Рассмеялась и мягко посоветовала: — Ты хотя бы в комнату зайди. Никита кивнул и бодро сказал: — Ну и пусть украли! У меня в кармане джинсов триста рублей, тетя Таня на компьютерные игры дала, нам повезло, я их еще не потратил. Сауле хмыкнула и пробормотала: — Ох уж эта тетя Таня! Что она еще скажет, когда узнает… — А ты не говори, — сочувственно посоветовал Никита. — Зачем ее расстраивать? — Хорошая политика, — вздохнула Сауле. — Только… — но продолжить не захотела, как Никита ее ни теребил. Не объяснять же Китенышу, что Татьяна наверняка обо всем уже знает, не было случая, чтоб от нее удалось что-то утаить. У Сауле сердце от страха сжималось, как только представляла объяснение с подругой. «Вот ведь напасть! — горько усмехнулась Сауле. — Я меньше переживаю, что потеряла работу…» Никита снял свитер. Бросил быстрый взгляд на письменный стол и обрадованно воскликнул: — Ты сегодня рисовала? Что? Покажи! Сауле испуганно ахнула: — А как ты… — Мам! Да ты же стол толком не вытерла! Смотри — весь в разводах! Никита снисходительно смотрел на смущенную мать: ну и что тут такого страшного, если и рисовала? Тети Тани нет, ругаться некому, или… — Что, тетя Таня должна зайти? Сауле тщательно протерла стол. Критично осмотрела столешницу, но ни одного пятнышка больше не обнаружила. Признательно улыбнулась сыну и кивнула: — Угадал. Никита забрался с ногами в кресло: — Ма, а почему ты ее боишься? — Я не боюсь, — запротестовала Сауле, — я… — Она запнулась. Никита явно ждал ответа. Круглые темно-коричневые глаза — слава богу, от отца Китенышу достался лишь цвет! — светились любопытством. Он действительно не понимал, как можно бояться кого-либо, тем более — тетю Таню. Нет, конечно, тетя Таня иногда любит покомандовать, но на самом деле… Сауле пожала плечами и неуверенно сказала: — Понимаешь, Кит, как-то сразу так получилось… Ну, с тех пор, как мы впервые увидели друг друга… Никита потянул Сауле к креслу. Он любил сидеть в нем, тесно-тесно прижавшись к матери. Не важно — молчала ли она, читала, придумывала свои истории, рассказывала о прошедшем дне или просто отвечала на его вопросы. Сауле послушно села и нежно подула на колючую макушку. Никита рассмеялся и нетерпеливо напомнил: — Ма, продолжай! — Ты маленький деспот, Китеныш, знаешь, нет? — Ага. Ты говорила. Сауле приобняла сына за плечи: — Понимаешь, в дружбе часто так бывает… — Как? — Кто-то оказывается… э-э… старшим. — По возрасту? — Нет, мы с тетей Таней ровесницы. Просто так вышло — она сразу же стала помогать мне… — Почему не наоборот? — Именно я тогда нуждалась в помощи. Никита поднял голову: мамино лицо показалось ему печальным, и мальчик пожалел, что пристал с вопросами. Он легко коснулся ее руки и виновато пробормотал: — Ма, не хочешь, не говори. И не нужно так расстраиваться из-за кошелька, это всего лишь деньги, сама говорила… Сауле покраснела: Китеныш слишком хорошо о ней думал. Она покачала головой и с болью сказала: — Я не теряла кошелек, солнышко, я потеряла работу! — Опять опоздала? — понимающе посмотрел мальчик. — Но ты ведь сегодня рано встала, я помню… — И Никита сочувственно погладил мать по щеке. Голос Сауле дрогнул: — Глупо вышло. Я взяла краски… — И забыла о времени? — подсказал Никита замолчавшей матери. Сауле кивнула. — Поэтому боишься тети Тани? — Да. Она нашла мне работу, а я… — Сауле в сердцах шлепнула по подлокотнику кресла. — И я сама во всем виновата! Понимаешь, Китеныш? Сама! Сауле опустила голову, объяснения с Татьяной действительно ее пугали. Никита забавно сопел под материнской рукой — размышлял. На кухне звонко тилинькнула микроволновка, оповещая о готовности куриной грудки. В комнате вкусно запахло мясом и луком. Никита серьезно сказал: — Мам, ты не очень виновата, честно. — Не оправдывай меня, не нужно. — Нет, правда, ты просто такая… — Какая «такая»? Безалаберная? Безответственная? «Инфантильная», как говорит тетя Таня? — с угрюмым смешком подсказала Сауле. — Нет. Ты такая, какая есть. И ты мне нравишься. — Спасибо, солнышко. Я тебя тоже люблю. — Пойдем на кухню. — И Никита неожиданно признался: — Я есть страшно хочу, а оттуда та-ак пахнет… Тане открыл Никита. Ей даже показалось, что мальчишка дежурил под дверью: та распахнулась сразу же, едва Таня вышла из лифта. Она и не дотронулась до звонка. Таня встревоженно взглянула на насупленное, озабоченное личико, но спросить ничего не успела. Никита прижал палец к губам и прошипел: — Тс-с-с! — Гусаком прикидываешься? — хмыкнула Таня, впрочем понижая на всякий случай голос. — Нет, я не играю, — серьезно ответил Никита. Он прислушался и осторожно прикрыл дверь, оставшись на лестничной площадке. Таня прислонилась плечом к стене и подумала: что же такого интересного припасла для нее Саулешка? Ну, кроме увольнения, вернее, вылета с работы. Никита смотрел исподлобья и молчал. Таня насмешливо поинтересовалась: — Хочешь поделиться своими секретами? Непременно здесь? — Ну… почти. — Тогда давай, не теряй времени, а то мама заметит, что ты слишком долго торчишь в прихожей. — Не заметит. — Что так? — Она читает. — Ах ты ж боже мой, ее величество еще и читает! — неожиданно рассердилась Таня. — Нет чтоб слезы лить, нет чтоб каяться, нет чтоб висеть на телефоне, обложившись газетами… |