Онлайн книга «Сон №9»
– Зэке, милый! – говорит Зиззи.– Мегаоружие в «Макдональдсе»! Я стреляю по золотым аркам и выбираю скорострельную базуку двадцать третьего века. Когда я кошу врагов, она издает урчание; вскоре вся взлетно-посадочная полоса усеяна подергивающимися конечностями. Я палю по чокмакоптеру, пока тот не пикирует на цистерны с топливом. Мир озаряется ярко-розовыми октановыми взрывами. – Нам туда, Зэке! Мы настигнем похитителей твоего отца в их лаборатории! Взмываем вверх и преследуем «Сессну»; нажимаю на кнопку джойстика, чтобы пропустить вступление. Мы входим в преисподнюю. В клоаках стоит тишина. Мертвая тишина. И тут появляется гигагидра, девять ее голов источают зеленую слизь, покачиваясь на девяти извивающихся, как лассо, шеях Бах! В капусту. Перезагрузка. Но из одного обрубка вырастают две новые головы. – Зажарь урода! – визжит Зиззи. Я целюсь в туловище многоголовой твари и привожу в действие огнемет. Ввв-у-у-у-рррш! Тварь, скукожившись, улетает прочь, подхваченная струей малинового пламени. Белокожая Лилит – Бах! – только ее и видели. Рой киберос – бахбахбах – перезагрузка. Я собственными руками приближаю свою смерть. Туннель сужается и заходит в тупик. Невидимая глазу железная дверь со скрипом открывается – на пороге силуэт ученого. – Сынок! Ты нашел меня! Наконец-то! Расслабившись, опускаю свою руку-оружие. – Ты как раз вовремя,– он срывает накладную бороду, его портфель трансформируется в гранатомет,– чтобы умереть! Из шершавого сумрака вылетают тучи самонаводящихся на тепло моего тела ракет. Бахбахбах! Большая часть ракет остается невредимой, и мне не удается даже прицелиться в самозванца. На экран брызжут алые пиксели горячей крови. – Зэке,– умоляет моя сестра,– не покидай меня здесь – вставь монетку, давай еще. Милый, не уходи. * * * – Милый,– передразнивает голос за спиной,– не уходи! Меняю оружие и оборачиваюсь посмотреть на этого зрителя с его тупоумными овациями. Первая мысль – слишком он классно выглядит, чтобы шляться по игровым центрам. Старше меня, гладко зализанный конский хвост, серьга в ухе. Так может выглядеть известная поп-звезда. – Впервые в преисподней, да? – Его голос выдает уроженца Токио. Я киваю. Мир реальный постепенно обретает свои очертания. – Со мной было то же самое, когда я спустился туда в первый раз. Звуки лазерных выстрелов, вой вампиров, дребезжание монет, непрерывная музыка видеоигр. – О! – Ты увидел своего отца и потерял бдительность. Грязный трюк! В следующий раз пристрели яйцеголового на месте. Чтобы убить его, нужно примерно девять выстрелов. – Что ж. Извини, что умер и испортил тебе удовольствие. Невозможно пожать плечами более небрежно. Ты приговорен с первой монеты. Ты платишь, чтобы отсрочить свой конец, но видеоигра всегда выигрывает рано или поздно. Вторая половина моей сигареты скончалась в пепельнице. – Глубокая мысль. – На самом деле я ждал свою подружку в бильярдной наверху. Похоже, она играет в игру типа «опоздай-держи-его-на-крючке». Вот я и пошел вниз – убедиться, что она не перепутала и не ждет меня снаружи. А тут ты – с головой ушел в «Зэкса Омегу и луну красной чумы»: я не удержался, остановился посмотреть. Ты знаешь, что высовываешь язык, когда напряженно думаешь? – Нет. – На самом деле это игра для двоих. У меня целая неделя ушла, чтобы разобраться с ней. – Наверное, ты потратил целое состояние. – Нет. Дистрибьютор работает на человека, который работает на моего отца. На это нечего ответить. – Что ж, надеюсь, твоя подружка скоро появится. – Лучше бы пришла, стерва. Иначе я с нее шкуру спущу. Субботний вечер в Сибуя [49] бурлит оживлением. Спустя неделю после той бессонной ночи я решил пойти осмотреться. Квартал удовольствий пышет таким жаром, что, кажется, вспыхнет, стоит кому-то разок чиркнуть спичкой. В прошлом году дядя Банк водил меня в свой бар в Кагосиме, но это ничто по сравнению с местом, где я нахожусь сейчас. Цены тоже не сравнить. В барах – полчища трутней, галстуки оттянуты, воротнички расстегнуты. Трутни женского пола сбросили офисную униформу и запихали в наплечные сумки. Не слишком ли строго я сужу трутней, учитывая, что теперь я – один из них? Но я только притворяюсь, что я один из них. Возможно, нас всех ждет один конец. Такой же, как господина Аояму. Парочки – У них свидания. Американцы с красивыми женщинами в лунных очках. Держу пари, что у той официантки с прекрасной шеей телефонная книжка забита приятелями, похожими на того, что наблюдал за мной в игровом центре. Огромная реклама «ПЕЙТЕ КОКА-КОЛУ» – пурпур адского пламени и лилейная белизна небес. Иду дальше, посасывая бомбочку с шампанским. Хостессы прощально машут престарелым президентам компаний, усаживая их в такси. Вот залитый янтарным светом ресторан, где все друг с другом знакомы. Мимо на скутере проезжает гигантского роста монгольский воин, справа и слева от него едут девушки, наряженные кроликами, и раздают листовки с рекламой какого-то торгового комплекса. Девушки в целлофановых жилетках, трусиках и колготках сидят в стеклянных кабинках перед клубами, предлагая легкую беседу и купоны на десятипроцентную скидку. Я представляю, как кошу эти толпы своим мегаоружием двадцать третьего века. Иллюминация и лучи лазерных прожекторов окрашивают облака в цвета яркие, как карамель. У входа в «Пенный мир Афродиты» зазывала сжато расписывает достоинства девушек, чьи фото висят на стенде: – Номер один – русская, классная, покладистая. Два – филиппинка, обходительная, превосходно вышколена. Француженка – этим все сказано. Бразилианка – темный шоколад, есть за что укусить. Номер пять – англичанка – белый шоколад. Шесть – немка, блаженство в уютных объятиях. На этих милашках из Кореи – ни унции лишнего жира, сплошные мускулы. Номер восемь – наши экзотические черные близнецы, и номер девять – а, номер девять слишком хороша, чтобы ее лапал простой смертный… Заметив, как я с глупым видом таращусь на все это, он кудахчет: – Приходи лет через десять, сынок, когда поднакопишь деньжат! Я иду мимо магазина электроники и на экране телевизора вижу кого-то очень знакомого – он тоже идет мимо магазина электроники. Он останавливается и с изумлением изучает экран, немного обеспокоенный тем, как выглядит в глазах окружающих. Покупаю новую пачку «Мальборо». Проходя мимо красных фонариков какой-то лавки, где продают лапшу, и вдохнув кухонные пары, вдруг вспоминаю, что голоден. Пытаюсь рассмотреть, что там, за витриной,– лавка кажется достаточно грязной, чтобы быть даже мне по карману. Раздвигаю дверь и вхожу внутрь сквозь висящие в проеме унизанные бусинами нити. Душная дыра, наполненная кухонным гамом. Заказываю поджаренную лапшу-тофу [50] с зеленым репчатым луком и усаживаюсь у окна, наблюдая, как мимо текут толпы прохожих. Приносят лапшу. Я угощаю себя стаканом воды со льдом. С двадцатилетием, Эйдзи Миякэ. Сегодня Бунтаро вручил мне богатый урожай поздравительных открыток – по одной от каждой из моих четырех теток. Пятый конверт оказался еще одним посланием из министерства нежеланных писем, продолжающего кампанию под лозунгом «Достать Миякэ». Я закуриваю «Мальборо» и вынимаю это письмо, чтобы снова перечитать его, пытаясь вычислить, шаг ли это вперед, назад или в сторону. |