Онлайн книга «Рубеж»
Второй был мальчик – лет двенадцати. Тут и гадалка не нужна, чтобы понять – сын. И лицо, и глаза… Подписи не было, но сбоку темнели маленькие, еле заметные буковки. Я всмотрелся: «Paris». Париж! Жалко, что ни года, ни имени. Но если на большом портрете – батюшка пана Станислава, то и здесь, конечно, он. А вот мальчик… Неужто сам пан Станислав? Вэй, да зарежьте меня, глупого бестолкового жида, если это он! Пани Сале поднесла пальчик к губам, закрыла альбом, отложила в сторону. Значит, не один я что-то заметил! Ладно! Рискнуть? Рискнуть! Язык Исключения, наречие, неведомое ангелам… – Успешны ли поиски ваши, госпожа? Нашли ли вы путь? Она задумалась, поджала губы. – Почти. В книге «Задея» описан один обряд. Его называют «Багряные Врата»… Внезапно я почувствовал: воздух в комнате загустел. Не нужно даже гнать Тени, чтобы понять – нас подслушивают. Покинуть Рубеж для Малахов почти невозможно и сопряжено со страшным риском – но уловить отголосок вибраций, вникнуть, разобраться… Одно благо: слушают – и не понимают. Да, не все доступно даже Рубежным Малахам! Потому и сотворил Святой, благословен Он, смертного Адама… – Это очень странный обряд – и очень страшный. В книге пишется, что он открывает дорогу в Шеол, но, по-моему, это и есть нелегальный путь через Рубеж к нам. Я невольно усмехнулся. Чтобы попасть в Шеол, не нужны никакие обряды. Да и глупость все это – сказки для сапожников и портных. Шеола нет, как нет и Рая. Есть другое, совсем другое… – Только… – пани Сале нахмурилась, качнула головой. – Там сказано, что для обряда нужна «чистая кровь». Господин Станислав считает, что это кровь детей. Он говорит, будто такая кровь нужна для всех обрядов, связанных с выходом за пределы этого Сосуда… Точно, считает. Теми детьми, что в замок попали, можно целый пригород заселить. И не просто младени ему нужны! Лишь те, что совсем крохи, только от бабки-повитухи. А нас, жидов, еще обвиняют, будто мы замешиваем мацу на крови христианских младенцев! – Я сделала большую глупость, господин Юдка. Когда мы переходили Рубеж, стража… Малахи едва не задержали господина Рио. Я решила откупиться и отдала свой амулет – крючок, ловящий чужие заклинания. С ним было бы легче. Двойника не хотели пропускать? Так-так, запомним! Выходит, Малахам не по душе лишняя душа! Значит, и мне через Рубеж не пробраться – обычным путем. Обычным – но есть и другие. – И вы решились, госпожа? Пани Сале не ответила, и я понял – решилась. Ее не страшат «Багряные Врата». И кровь – тоже не страшит. – Мой господин, кажется, собирается пойти с вами? Она улыбнулась – легко, чуть снисходительно. – Он очень любопытен, господин Станислав. И жаден. Но что он там сможет сделать – один? Даже если возьмет с собой своих воинов… Я не стал возражать, хотя и мог. Сотня хлопцев с мушкетами в Сосуде, где не знают, что такое порох! Да и одному всегда есть что делать. Жизнь спасать, например. А ко всему еще – ребенок, Чумаков брат. Пленник! Не зря пану Рио велели его найти! Послали его – а вернется с Пленником пан Мацапура-Коложанский. Вернется – и просто так не отдаст. А может, и вовсе отдавать не станет. Умен пан Станислав! Чтобы отхватить руку, ему не нужен палец – хватит и тени пальца. – А ваши друзья, госпожа? Снова улыбка, такая же снисходительная. Понимай как знаешь: то ли обмануть пана Станислава задумала, то ли пана Рио тут оставить – черкасам на съедение. А может, еще проще: велели ей одной вернуться – с ребенком. Одной! А что амулет свой отдала – не беда. Повернется пан Станислав к ней спиной в постели… Вэй, я бы не повернулся! Негромко хлопнула дверь. Он! Вставать не стал – чтобы пан Мацапура лишнего не заподозрил. Ничего плохого: сидит пан надворный сотник, гостью разговором занимает. А что Малахи разговоры подслушивают и зубами скрипят (если Святой, благословен Он, даровал им зубы, конечно), то моему пану не увидеть. – Гу-у! Гу-гу! Все-таки я вскочил – от неожиданности. Что значит «Гу-гу»? – Гу-гу! Да… Да!.. Дай! Топот крохотных ножек. Кто-то маленький, в коротком балахончике, косолапо пробежал по комнате, остановился у столика. – Дай! Дай! «Дай!» явно относилось к вееру. Сколько тут бывал, этот веер все время лежал на одном и том же месте. И никто, кроме пана Станислава, уже не скажет, откуда он взялся – легкий, изящный, с бабочками, летящими по тонким бамбуковым пластинкам. – Дай! Маленькая ручка потянулась вперед – и опустилась, не достав. Маленькая детская рука – с четырьмя пальцами. Пленник! Да, плохо быть жидом – даже не перекрестишься! Ведь этому мальцу и месяца от роду нет! – Дай! Взгляд нечеловеческих – от висков к переносице – глаз обжег, словно на меня взглянуло Пламя Эйн-Софа. Взрослые глаза. Страшные. И лицо… Не бывает у детей таких лиц! Послышался знакомый смех. Пан Станислав шагнул к столику, протянул веер. – Держи! Ребенок довольно засопел, прижал добычу к груди. – Гу-у! Гу-гу! И вновь я почувствовал страх. Брат Гриня Чумака не гугукал, как несмышленый младенец. Он говорил, пытался сказать, но не мог. Пока что – не мог. – Прошу прощения, пани и панове! Этот маленький пан меня слегка задержал. Пан Станислав улыбался, на пухлых щеках обозначились знакомые ямочки. Ни дать ни взять добрый дед, радующийся внуку-первенцу. Интересно, когда он «чистую кровь» по углам пентаграммы льет, тоже так улыбается? – Этот маленький пан очень любопытен. А ну-ка, подойди к пану Юдке! Можешь подергать его за бороду, он не обидится! Мне бы посмеяться. Во-первых, шутит пан Станислав. Во-вторых, почему бы и не подергать пана Юдку за бороду? Посмеяться бы – но я даже не улыбнулся. Он понял! Ребенок, видевший меня пару раз за всю свою жизнь (вэй, тоже мне жизнь, месяц всего!) – понял! Простучали маленькие ножки. Пленник подбежал ко мне, чудные глаза смотрели твердо, не мигая. |