Онлайн книга «В погоне за счастьем»
Ну… вино там определенно лучше, чем в Индианаполисе. Я рассмеялась: Пожалуй, возьму эту строчку на вооружение. К вашим услугам. Но с одним условием: вы позволите мне пригласить вас на обед. Должно быть, на моем лице отразилось крайнее удивление, потому что Джим тут же зарделся от смущения и пролепетал: Конечно, вы вправе отказаться… Нет, — перебила я его. — Пожалуй, это то, что надо. Мы договорились встретиться через три дня. Пару раз меня так и подмывало позвонить ему и отменить обед. Потому что меньше всего меня сейчас интересовали такие свидания. У меня не было ни малейшего желания объяснять кому бы то ни было, что произошло со мной за последние полгода. Да и к тому же я была беременна, черт возьми. Но другой голос нашептывал, что пора заканчивать с жизнью затворницы. В конце концов, это был всего лишь обед. Да и Джим не производил впечатления парня с клыками, спящего в гробу. Хотя я и сторонилась общества, до меня вдруг дошло, что я начинаю скучать по отсутствию компании. Так что я надела приличное платье, подкрасилась и позволила Джиму отвести меня в обеденный зал ресторана «Стоу Хаус». Поначалу он слегка нервничал и был нерешителен — что одновременно умиляло и раздражало, поскольку мне самой приходилось напрягаться, чтобы завязать разговор. Но после второго коктейля он заметно расслабился. К тому времени, как в него была закачана бутылка вина (я ограничилась двумя бокалами), он начал демонстрировать интеллект и незаурядное остроумие… до сих пор таившиеся за консервативным фасадом. Знаете, что мне больше всего понравилось в Париже? Разумеется, помимо непревзойденной красоты этого города? Возможность бродить до рассвета. Я проводил на ногах большую часть времени, гулял ночи напролет, переходил из одного кафе в другое или же просто отмерял шагами мили. У меня была крохотная комнатка в Пятом округе, прямо возле рю дез Эколь. Пятидесяти долларов в месяц мне хватало на то, чтобы платить за аренду и жить в свое удовольствие. Я мог целыми днями просиживать за книгой в знаменитом кафе «Ле Бальзар», оно находилось прямо за углом от моей хибары. А еще у меня была подружка-библиотекарша по имени Стефани, которая переехала ко мне на последние четыре месяца моего пребывания… и все никак не могла понять, какого черта я собираюсь променять Париж на преподавательскую работу в Брансуике, штат Мэн… Он сделал паузу, вдруг смутившись. И это мой последний бокал вина на сегодня, иначе я стану похожим на ходячее издание «Тайны исповеди». Продолжайте, encore un verre [59] , — сказала я, выливая ему в бокал остатки вина из бутылки. Только если вы присоединитесь ко мне. Я — экономный вариант для свиданий. Два бокала — мой предел. И всегда так было? Я уже собиралась ляпнуть откровенную глупость, вроде: «По предписанию врача мне нельзя выпивать больше двух бокалов вина в день». Но ограничилась скромной отговоркой: «Я быстро пьянею». В этом нет ничего плохого, — сказал он, поднимая бокал. — Sante [60] . Так почему же вы бросили Стефани и la vie parisienne [61] ради колледжа Боудена? Не пытайте. Иначе меня опять захлестнет волна антипатии к самому cебе. Перспектива не из приятных. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что я могу сказать… кроме того, что я сын ультраконсервативного, сверхосторожного страховщика из Индианаполиса. И если ты вырос в мире страхования, то и мыслишь соответственно. Так что хотя Париж и был моей великой мечтой, но когда поступило предложение о работе в Боудене… это же гарантированный кусок хлеба, не так ли? Социальный пакет, надежность, престиж профессии. В общем, весь этот скучный набор осторожного человека… о чем вы, я уверен, понятия не имеете, и это здорово. Как раз наоборот. Мой отец занимал высокую должность в страховой компании в Хартфорде. И мой парень занимался пиаром для… Я осеклась. О, так у вас есть парень? — спросил он с нарочитой непринужденностью. Был. Все кончено. Он попытался скрыть охватившую его радость. Ему это не удалось. Извините, — произнес он. Все это случилось примерно в то же время, когда мой брат… Вы знаете историю моего брата? Его лицо вновь стало серьезным. Да. Когда в разговоре с моим коллегой я обмолвился о том, что вы посещаете мой курс, он сказал, что читал в новостях о вашем брате… О его смерти. Да. О смерти. Мне действительно очень жаль. Наверное, это было… Да, именно так. И поэтому вы переехали в Мэн? Одна из причин. А ваш бывший парень — это другая причина? Скажем так, он добавил негатива. Представляю, какой это был тяжелый год для вас… Всё, на этом остановимся… Извините, я… может…? Нет, вы были очень деликатны. Просто… я действительно не привыкла к таким дозам сочувствия… Хорошо, — сказал он. — Тогда я буду играть роль жесткого циника. У вас не получится, вы же из Индианы. На Манхэттене все такие остроумные? А в Индианаполисе все такие льстивые? Уф. Это не в обиду сказано. Но и не в качестве лести. Touche [62] . А вы сообразительны. Для парня из Индианаполиса. Могло быть хуже. Это как же? Вы могли оказаться родом из Омахи. Он адресовал мне одну из своих озорных улыбок. И сказал: Мне нравится ваш стиль. По правде говоря, мне его стиль тоже понравился. Провожая меня в тот вечер до дома, он спросил, не хочу ли я рискнуть жизнью и конечностями, совершив с ним однодневную поездку на машине в ближайшую субботу. А что такого опасного в вашей машине? — спросила я. Водитель. Его автомобиль оказался двуместным «альфа-ромео» с откидным верхом, ярко-красного цвета. Я опешила, когда в субботу утром он подрулил к моему дому. Не слишком ли вы молоды для кризиса среднего возраста? — спросила я, проскальзывая на низкое пассажирское сиденье. Хотите верьте, хотите нет, но это подарок отца. |