Онлайн книга «В погоне за счастьем»
Всем привет, — нарочито бодрым голосом произнес он. — Все счастливы? Он взглянул на меня и увидел мое заплаканное лицо. Он тотчас напрягся. Его мать сказала: Мы с Сарой обсуждали планы на будущее и все согласовали. Я ничего не сказала. Так и сидела, уставившись в стол. В ее голосе прозвучали раздраженные нотки. Так ведь, дорогая? Не поднимая глаз, я ответила: Да. Все хорошо. И теперь мы отлично понимаем друг друга, не так ли? Я кивнула. Вот видишь, Джордж, все складывается удачно… как я тебе и говорила. Ты ведь понимаешь, Сара, бедный мальчик очень переживает. Не так ли, Джордж? Думаю, да, — нервно произнес он. Присев рядом со мной, он пытался взять меня за руку. Но я успела отдернуть руку. От миссис Грей не ускользнула эта маленькая драма, и она улыбнулась: Пожалуй, пойду припудрю нос, а вас, голубки, оставлю поворковать наедине. Как только она отошла на почтительное расстояние, Джордж заговорил: Дорогая, не расстраивайся… Я не думала, что выхожу замуж за твою мать. Но ты и не выходишь за нее. Да нет, как раз наоборот… похоже, это она здесь все решает. После свадьбы мы можем вычеркнуть ее из нашей жизни… После свадьбы мы будем жить в Старом Гринвиче. Как мило, что ты обсудил со мной эту маленькую деталь… Дом мне предложили лишь вчера вечером. И ты, естественно, решил принять предложение, не посоветовавшись со мной. Я хотел позвонить тебе на работу сегодня утром. Но не позвонил. Замотался на работе. Врешь. Ты просто боялся моей реакции. Он опустил голову: Да. Я боялся, что ты рассердишься. Но послушай, этот Дом в Старом Гринвиче — всего лишь щедрый подарок со стороны родителей. Мы не обязаны принимать его. Я взглянула на него с нескрываемым презрением. Да нет, обязаны, — сказала я, — и ты это знаешь. Пауза. Он заерзал на стуле. И наконец произнес: Тебе понравится Старый Гринвич. Я очень рада, что ты так думаешь. А если тебе не понравится… Что тогда? Тогда… — он заюлил, — обещаю тебе, у нас все получится. Давай сначала переживем бракосочетание… А потом, осмелюсь предположить, ты скажешь ей, чтобы навсегда оставила нас в покое? Последовала еще одна неловкая пауза. Я попытаюсь, — сказал он почти шепотом. И тут же закашлял, давая понять, что его мать возвращается. Когда она приблизилась к столику, Джордж тут же вскочил и отодвинул ей стул. Усевшись, она кивнула головой, разреш занять место. Потом перевела взгляд на меня. Ну, что, — спросила она, — вы успели наговориться? Если бы я была не робкого десятка, я бы тотчас встала и ушла из «Плазы», приняв свою судьбу такой, какая она есть. Но тогда, в 1947 году, это было равносильно игре в рулетку. Как бы ни была мне ненавистна миссис Грей, кое в чем она была права: матери-одиночке светили безработица и остракизм. В те годы лишь вдовам и разведенным женщинам дозволялось воспитывать детей без отца. А уж решение родить внебрачного ребенка — или, хуже того, отогнуть предложение о замужестве со стороны отца ребенка — было достойно самого серьезного общественного порицания, да меня бы попросту сочли сумасшедшей. А я, не умея остаться равнодушной к общественному мнению, не смогла бы противостоять ему. Мне очень не хватало бойцовской жилки Эрика. Нравилось мне это или нет, но я все-таки была консерватором с маленькой буквы. Пусть родители и возмущались моими мелкими бунтами — вроде переезда на Манхэттен, — но все-таки они заложили в меня токой страх перед авторитетом старших, уважение к власти и традициям, что я ни в коем случае не решилась бы послать к черту Джорджа Грея и его ужасную мать. Разумеется, я не собиралась рассказывать Эрику о своем разгопоре с миссис Грей (как и о том, что мне уготована жизнь в Старом Гринвиче), зная, что он придет в ярость. В лучшем случае мне бы пришлось выслушать его трезвые и очень убедительные аргументы, призывающие меня вырваться из этого кошмара, пока не поздно. При худшем раскладе он мог бы выкинуть и какой-нибудь эффект-фортель… вроде того, чтобы вывезти меня из страны в Париж или Мехико до рождения ребенка. Но для себя я уже приняла решение. Я собиралась выйти замуж за Джорджа. Переехать в провинцию. Родить ребенка. Я сама заварила эту кашу. И теперь мне оставалось лишь подчиниться судьбе, которую я заслуживала. Я попыталась мыслить рационально. Хорошо, пусть Джорджа подавляет мать — но как только мы поженимся, я постепенно уберу ее подальше от нас. Да, мне безумно не хотелось покидать Нью-Йорк —, возможно, Старый Гринвич принесет мне мир и покой, и я смогу снова заняться сочинительством. Допустим, мой будущий муж был эмоциональным эквивалентом ванильного мороженого — но разве не я клялась больше никогда не становиться жертвой страсти? Не я ли клялась избегать повторения… Джек. Джек. Джек. Будь ты проклят, Джек. Не будь той ночи — единственной и нелепой, — я бы никогда не оказалась в объятиях скучного и надежного Джорджа Грея. За две недели, что предшествовали свадьбе, я смирилась со всем. Я позволила миссис Грей заняться подготовкой брачной церемонии и банкета. Я позволила ей записать меня к портнихе, которая состряпала стандартное белое свадебное платье за восемьдесят пять долларов («Разумеется, мы не возьмем с тебя денег дорогая», — сказала миссис Грей на примерке). Я позволь выбрать ритуал венчания, меню банкета и даже украшение для свадебного торта. Я поехала с Джорджем в Старый Гринвич посмотреть наш новый дом. Это был маленький двухэтажный коттедж в кейпкодском стиле [30] на улице под названием Парк-авеню, в пяти минутах ходьбы от железнодорожной станции. Парк-авеню был очень зеленым и очень уютным жилым районом. У каждого дома был довольно большой передний двор с изумрудно-зеленой лужайкой. Все было безукоризненно ухоженным. Дод с иголочки: никакой тебе облупившейся краски, драных крыш или тусклых окон. После прогулки по Парк-авеню мне стало ясно, что в этой общине нескошенная трава или небрежно усыпанные гравием подъездные дорожки приравниваются к тяжким преступлениям. Дома вдоль Парк-авеню были типичными образцами новоанглийской застройки — с готическими выступами, белой обшивочной доской и федералистским красными кирпичом. Наш был одним из самых маленьких, с низкими потолками и тесными комнатами. Они были оклеены обоями с невзрачным цветочным рисунком или в мелкую красно-голубую клетку — в стариннном стиле «американа», и у меня возникло ощущение, будто я нахожусь внутри коробки с шоколадом от Уитмана. Мебель была спартанской и по стилю, и по размерам — неуютные угловатые диваны, жесткие деревянные кресла, пара узких односпальных кроватей в хозяйской спальне. В соседней комнате стоял простой деревянный стол с изогнутым стулом. |