Онлайн книга «Женщина из Пятого округа»
— Votre voisin, [42] — прозвучал ответ на примитивном французском. Передо мной стоял сущий бегемот с мокрым от пота лицом; в нос ударила убийственная смесь перегара и табака. Омар и в самом деле был огромен — ростом куда выше шести футов и весом фунтов в триста. У него были длинные свисающие усы, как у моржа, а обширную лысину обрамляли жидкие пряди черных волос. Он был пьян и вселял в меня легкий ужас. — Пожалуй, поздновато, — заметил я. — Я хочу смотреть телевизор, — сказал он. — У меня нет телевизора. — У Аднана был. — Аднан уехал. — Я знаю, знаю. Все из-за тебя. — Они забрали его телевизор, — сказал я. — Кто? — Мсье Сезер. — Он не мог взять. Это мой телевизор. Аднан одолжил его у меня на время. — Вам стоит поговорить с мсье Сезером. — Впусти меня, — сказал он. Я тотчас прижал дверь ногой. — Телевизора здесь нет. — Ты врешь! Сосед навалился на дверь. Я уперся коленом. — Я не вру. — Тогда впусти меня. Он с силой толкнул дверь. Попробовали бы вы противостоять такой туше; хорошо хоть вовремя колено убрал! Омар влетел в комнату и на какое-то мгновение потерял ориентацию — так бывает, когда пьяный не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах он ударился об электроплитку. Наконец до него дошло. Он оглядел комнату в поисках телевизора, но, кажется, опять перестал соображать. — Это не та комната, — сказал он. — Та самая. — Ты здесь все поменял. Отчасти это было правдой, некоторые изменения в комнате я все-таки произвел. Заляпанный матрас, провисший в пяти местах, был заменен новым, купленным в магазине на Фобур Сен-Дени. Хозяином магазина был камерунец. Он торговал домашней утварью по сниженным ценам, поэтому, когда услышал, что мне нужно кое-что из обстановки для моей chambre, взялся за меня всерьез. Я вышел от него с матрасом (дешевым, но вполне добротным), подушкой, комплектом светло-голубого постельного белья (оно не требовало глажки), тонким одеялом, темно-синей шторкой для душа, двумя плафонами, жалюзи кремового цвета (чтобы заменить оставленную на окне занавеску), кое-какой кухонной утварью и — хит моего шопинга! — скромным письменным столом из сосны в комплекте с плетеным креслом. Все это богатство обошлось мне в три сотни евро. Покупки пробили изрядную брешь в моих финансах, но парень бесплатно подбросил банку протравы для древесины (я собирался натереть ею стол) и, главное, поручил своему помощнику закинуть весь скарб в старенький белый мини-вэн и доставить на улицу де Паради. Остаток дня я посвятил благоустройству комнаты. Туалет на площадке заслуживает отдельного упоминания. Шаткий унитаз, накрытый сломанным черным пластиковым стульчаком, умещался в крохотном чулане с некрашеными стенами и голой лампочкой под потолком. Он был загажен фекалиями и усеян подсохшими пятнами мочи. Оставаться в этой камере дольше минуты было невозможно, возникал сильный позыв к рвоте. Я снова отправился в город, на соседней улице Фобур Пуассоньер нашел хозяйственный магазин и уже через пять минут вернулся с новым сиденьем для унитаза, туалетным ершиком и промышленным отбеливателем super fort, [43] который, как заверил меня продавец, не только уничтожит все застарелые пятна, но и снимет два слоя эпидермиса в случае попадания на кожу. Вот почему он настоял на том, чтобы я потратил лишние два евро на приобретение резиновых перчаток. Через полчаса новый стульчак был установлен, оправдал себя и термоядерный отбеливатель — унитаз засиял белизной. Для усиления эффекта я не поленился отдраить и пол. Покончив с уборкой, я опять поспешил на знакомую уже Фобур Пуассоньер в поисках магазина электроники. Поторговавшись для приличия, хозяин согласился расстаться с допотопной моделью стереомагнитофона «Сони» за пятьдесят евро. На обратном пути я прихватил в мини-маркете багет, ветчину и сыр, добавив к ним литр дешевого красного вина. Вернувшись домой, я прежде всего повесил плафоны в комнате и туалете, затем поужинал и до вечера вылизывал свою chambre de bоппе под звуки джаза местной радиостанции, лившиеся из стерео. Отскабливая въевшуюся грязь, я вдруг поймал себя на мысли: не становишься ли ты маниакальным чистюлей? — но решил не углубляться в самоанализ и стоически продолжил уборку. К полуночи мое новое жилище было безукоризненно чистым, лэптоп уютно расположился на письменном столе, и я взялся за составление списка вещей, которые хотелось бы докупить. Лоб был все еще горячим, но температура явно шла на спад. Почувствовав некоторое облегчение, я рискнул принять душ — горячая вода выплескивалась жалкими струями, — как следует вытерся полотенцем и улегся на узкую койку. …Разбудил меня сосед — сначала шумным поносом, потом стуком в дверь и, наконец, наглым вторжением в мое жилище. — Ты все поменял, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Видишь ли, поздновато уже… — Стало красиво, — сказал он. — Благодарю. — Ты что, продал мой телевизор, чтобы купить все это? — Телевизор забрал мсье Сезер, я уже говорил тебе, Омар. — Откуда ты знаешь мое имя? — спросил он, вперив в меня параноидально-пьяный взгляд. — Мне Аднан сказал… — А, это ты сдал Аднана полиции… — Все было не так… — Мне с трудом удавалось сохранять спокойствие. — Ты положил глаз на его комнату, позвонил в полицию, и вот его хватают в metro. А потом ты продал мой телевизор! Последнюю фразу он уже прокричал — как артист, исполняющий роль злодея в третьеразрядном театре. — Послушай, — сказал я, пытаясь придать своему голосу хладнокровия. — До сегодняшнего утра я был гостем отеля. Как ты, должно быть, слышал, я болел, и болел тяжело. И я понятия не имел, где живет Аднан, пока он сам не рассказал мне про chambre de bonne по соседству… — Так вот когда ты решил отобрать у него комнату! — Кстати, меня зовут Гарри, — сказал я, надеясь сменить тему разговора. Но повар проигнорировал протянутую ему руку. — Значит, телевизор у Сезера? — спросил он. — Я уже сказал. — Я убью Сезера! Омар рыгнул, громко. Выудил из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Я мысленно застонал — ненавижу табачный дым! — но счел момент неподходящим, чтобы попросить его не курить. — Ты американец? — спросил он, выпустив дым из ноздрей. |