Онлайн книга «Портрет супруги слесаря»
– Ой, девочки. Гляньте! Наша королевишна нарисовалась! – еще издалека послышался знакомый голос. – Ейный мужик меня на картину нарисовал, так она от зависти чуть все краски у него не слопала! Поди-ка и картину не принесла, скажет сейчас, что Мефодий не дорисовал. Валентина только злорадно усмехалась. – Валь, а ты чего без товара? – спросила Михална. – Да я ненадолго, – кокетливо поправила шапочку Валентина. – У мужа сейчас столько заказов, не успеваю деньги собирать. Куда ж мне еще и на рынок? – Ты сразу говори – портрет мой принесла? – наседала Павлина. – Из-за него и пришла, – объяснила Валентина. – Сейчас покажу… Вы, девочки, встаньте подальше. Картины, которые маслом пишутся, лучше смотреть на расстоянии. Девочки послушно отошли. – Павлина! А тебе особое приглашение нужно? Отойди, говорю! Павлина, хоть и нехотя, но отошла на пару шагов. И Валентина развернула полотно. Повисла пауза, потом, не сдержавшись, фыркнула Наталья, за ней Михална, а потом не выдержала и сама Павлина: – Это кто надо мной так поглумился?! Кто?! Валька, тварь такая! Это ты мне тут усов нарисовала?! Ты роги начеркала?! Ты из меня ведьму сделала?! И она кинулась на обидчицу. Валентина уже была готова – ловко отпрыгнув, она понеслась мимо прилавков. Года у Павлины были солидные, угнаться за прыткой Валентиной она не могла, и тогда в ход пошел подручный материал. Вернее сказать, подножный. В жену художника полетели куски снега, чья-то брошенная картошка и даже палки. – Ну погоди, – выдохлась Павлина. – Я… Я сейчас твоему дундуку позвоню, я ему нажалуюсь! А потом еще и в суд подам! Деньги взяли, да еще меня же за мои денюшки и опозорили! – Так чего с маляра возьмешь? Вот и получай теперь такую картину. Бери, мне не надо, – развела руками Валентина. – А денюжки твои – вот! Забирай! Купи на них валидол, на большее все равно не хватит. И Валентина выложила на ящик Павлины весь гонорар и портрет. – И все же… Нехорошо вы сделали, Валентина Адамовна, – заявила вдруг Татьяна. – Такая хорошая картина была, а вы ее испортили. Зачем вы нарисовали рога, усы, хвост вон выглядывает? – Да? Зачем? – с полоборота завелась Валентина. – А зачем она гадости про моего мужа говорит? Сама, главное, про него всякую ерунду болтает, а сама к нему позировать ходила! И что бы еще я не узнала! И заплатила копейки! – Так откуда же у нее больше? – поддержала Татьяну Михална. – А рисует твой муж действительно хорошо. Вот ей и захотелось… Павлина сидела теперь возле своего ящика, дрожащими руками собирала деньги и, всхлипывая, пыталась оттереть с портрета то, что добавила от себя Валентина. Подруги смотрели на буянку недобро. Да и самой ей как-то наблюдать за Павлиной было совестно. – Ладно, – не выдержала она. – Давай свою картину, пойду мужу отдам, может, исправит. – Да иди ты со своим мужем! Убери руки! – вдруг вцепилась в исковерканный портрет Павлина. – Иди давай! Валентина уступать не собиралась: – Отдай! Говорю же, он исправит! Чего вцепилась-то? – А того! Я ему твою мазню покажу, пусть он сам с тобой поговорит! Пусть увидит, какая у него Валюша… дура! А то все «Валюша, Валюша»! – Отдай, говорю! Дамы накрепко вцепились в произведение искусства, и портрет не выдержал – холст разорвался. Да еще бы ладно ровненько, а то ведь какими-то клочками! Павлина тут же выпустила свой клочок из рук, взглянула какими-то уж совсем несчастными глазами на Валентину и, сгорбившись, подалась прочь от своего ящика. Даже носки свои забирать не стала. – Ну уж вы совсем, Валентина Адамовна! – ужаснулась Наташа. – Не думала, что вы можете быть такой жестокой! – И в самом деле, – поддержала подругу Татьяна. – Сколько же можно несчастную Павлину добивать? Вы же видите – человек в возрасте, дома с ней никто не считается, сидит, из-за каждой копейки такие морозы терпит! Ну захотелось ей впервые за всю жизнь свой портрет получить! А вы… – А чего ей, – недобро фыркнула Михална. – Живет со своим Мефодием как у Христа за пазухой, а на остальных только поплевывает. – Да где же я поплевываю? – удивилась Валентина. – Живу, как все. За какой там пазухой? Тоже с вами здесь и в морозы, и в жару… – Ой, да что ты говоришь? – махнула рукой Михална. – А то кто-то не знает, что ты здесь только для собственного удовольствия! Муж пылинки сдувает! Где тебе понять, как остальные бабы мучаются… – А ты-то чего мучаешься? – повернулась к ней Валентина Адамовна. – Я ж тебе Николая сосватала. – И чего? – безнадежно махнула рукой Михална. – Убежал тот Николай, к жене своей бывшей вернулся. А так, чтобы на часок забегать, для этого мне не нужно. Это тебе не Мефодий, чтобы свою любимую женщину на руках носил, чтобы стихи, цветы… – Да я-то тоже цветов отродясь не видала! – доказывала Валентина. – А стихи… так он их мне тоже уж… тоже теперь не читает, потому что ему ж некогда. И потом – он там своей краской надышится, чего он мне прочитает? Теперь Валентина видела только недобрые взгляды. И ни одна не поддержала. Ни одна не поняла, что Валентина вовсе не из-за себя так разошлась, а из-за мужа. Ведь сколько он времени потратил, сколько краской этой дышал, а она – маляр! Как же так можно? Ну и что, что у нее возраст! Валентина, между прочим, тоже не девочка! И все же было стыдно. Она подобрала обрывки полотна и стала собираться домой. – Ага! Вот я тебя и поймал! – тут же услышала она возле себя мужской голос. – Я как раз в магазин заходил, фотоаппарат покупал да думаю, дай пройдусь, Валентину посмотрю. Увидел и сразу… Вот, букетик купил. Это тебе, – перед ней стоял Лешка Коноплев, ее бывшая любовь и предмет страданий. – Мне говорили, что ты здесь торгуешь, да я все никак забежать не мог. – Ну давай, – тяжко вздохнула Валентина. – Теперь ты еще добивай… Зачем ты цветы-то приволок? – Это тебе! – еще напыщеннее выставил вперед кулак с букетом бывший кавалер. – Вот ты меня как тогда из дома выгнала, так у меня к тебе еще большие чувства возродились. Бери! Валентина не знала, куда глаза деть от стыда. Только что она говорила, что цветов она не получала никогда, и вот тебе пожалуйста – нарисовался ухажер! – Валенька, а давай я тебе помогу, – крутился возле нее Лешка… Да нет, какой же Лешка – Алексей Николаевич. – Ты купил свой фотоаппарат? Вот и иди, щелкай отсюда, – рыкнула на него Валентина. – А давай я тебя сфотографирую, а? – не унимался Коноплев. – Иди, говорю, отсюда! – метала молнии Валентина. – А то сейчас точно банкой получишь! |