Онлайн книга «Свет в полумраке»
С минуту Итан мысленно просеивал полученную информацию через мелкое сито, потом кивнул, удовлетворенный. – Нарушить условия завещания не так уж сложно, но распотрошить грамотно выстроенный доверительный фонд почти нереально. – Да, Престон знал, что делал. Он пытался меня защитить. – Попробую подытожить. Суть в том, что, если с тобой что-то случится, не только Форрест, но и никто из членов семьи не сможет прибрать твои акции к рукам. Что ж, очень умное решение. Аркадия неловко заерзала на месте. – Как выяснилось, не такое уж умное. Итан покосился на нее и снова перевел взгляд на Зою. – Не хочешь объяснить поподробнее? – Завещание Престона оставило одну лазейку, которой он не заметил, – тихо сказала Зоя. – Действительно, если я умру, принадлежавшие мне акции выходят из-под контроля Форреста, но адвокаты убедили моего мужа оставить распоряжения относительно управления бизнесом в случае каких-то временных непредвиденных обстоятельств. – Каких, например? – Ну, скажем, – Зоя сопроводила свои слова легким взмахом руки, – скажем, я на какое-то время окажусь нетрудоспособной, например, попаду в аварию или меня положат в больницу на операцию. Следовательно, я некоторое время буду неспособна управлять делами лично. Престон не хотел, чтобы в такой ситуации мои акции окончательно и бесповоротно отошли в трастовый фонд для детей, потому что в этом случае я бы никогда не смогла получить их обратно. – И так уж случилось, – вставила Аркадия, – что примерно через полгода после убийства Престона Клиленда возникла как раз такая ситуация. Итану очень хотелось развить эту тему, но профессиональное чутье и опыт подсказывали ему, что сейчас лучше не отвлекаться. – Как именно действует механизм, разработанный на случай твоей временной нетрудоспособности? Зоя стала объяснять: – Если я на какое-то время становлюсь недееспособной, мои акции передаются во временное доверительное управление, что позволяет совету директоров «Клиленд Кейдж» действовать от моего имени. Эта временная опека действует до тех пор, пока я сама не отменю ее письменным распоряжением. Сейчас дело обстоит так, что руководит советом директоров, следовательно, распоряжается моими акциями Форрест. – Потому что ты признана недееспособной? Зоя пожала плечами: – Так мне было сказано. – Но на мой взгляд, ты совершенно здорова. В чем конкретно заключается твоя болезнь? Зоя посмотрела на Итана непроницаемым взглядом. – Они объявили меня сумасшедшей. В кабинке повисло молчание, в темноте над залом плыли звуки джаза. – Ты хочешь, чтобы я провел собственное расследование? – мягко спросил Итан. Зоя сжала и разжала пальцы. – Кузен моего мужа сумел упрятать меня в сумасшедший дом на принудительное лечение. – Упрятать в сумасшедший дом, – с расстановкой повторил Итан. – Да. Осторожно подбирая слова, он проговорил: – Признаться, я не большой знаток законодательства в этой области, но у меня такое впечатление, что в наше время не так-то легко поместить человека в сумасшедший дом против его воли. Лицо Зои стало напряженным, Итан понял, что она стиснула зубы. Наверное, пытается понять, поверил ли он ей. И ее сомнение не было беспричинным, поскольку он и сам пока это не знал. – С юридической стороной дела и оформлением соответствующих документов Форресту помогли, – пояснила Зоя. – Кто? – Доктор Йен Харпер, директор частной психиатрической клиники «Кэндл-Лейк-Мэнор», это в Калифорнии. Понятия не имею, сколько Форрест ему платил за то, чтобы меня держали там взаперти, одурманенной лекарствами и ни на что не способной, но я уверена, что деньги были немалые. Итан напомнил себе, что удивляться он не должен, у него с самого начала было предчувствие, что его ждет нечто необычное. – Если меня не обманывает зрение, ты сейчас не в клинике «Кэндл-Лейк-Мэнор». Ты сидишь в джаз-клубе в Уисперинг-Спрингз. – Я живу здесь под другим именем. – Зоя смотрела на Итана с выражением мрачной решимости, но он чувствовал, что она близка к отчаянию. – Ты видишь перед собой реальную пациентку, сбежавшую из реального сумасшедшего дома. – Однако ты не похожа на сумасшедшую. Зоя положила ладонь на стол. – Хочешь, объясню, как все произошло? – Да, не помешало бы. – Моя участь была предрешена в тот день, когда я обнаружила тело Престона. Я знала, что Престона убили, и сказала полицейским, что подозреваю Форреста. Они решили, что у меня истерика, и против этого я не могу возразить. – На твоем месте почти любой бы впал в истерику, – сказал Итан. – Ты прав. Но беда в том, что я была уверена в своей правоте. Я официально дала показания, вернулась домой и стала ждать, когда завертятся колеса правосудия. К сожалению, никаких улик, подтверждающих причастность Форреста к преступлению, обнаружено не было. Никто не был арестован. Вора, промышлявшего в загородных коттеджах, в конце концов схватили, но он так и не признал себя виновным в этом убийстве. В результате через три месяца я поняла, что убийца Престона останется безнаказанным. – И что же ты сделана? – Я не знала, как быть. Я даже стала подумывать, что, возможно, правы полицейские, а я ошибаюсь. Все это время мне приходилось бороться со скорбью и эмоциональной травмой, но нужно было думать и о делах. Из-за всего этого только через три месяца я почувствовала, что ко мне вернулась способность мыслить ясно. – И что ты предприняла? – Я снова побывала в коттедже. – Чтобы собрать вещи мужа? – Да. – Зоя отвела взгляд и стала смотреть на музыкантов. – Чтобы собрать его вещи. После того дня, когда я обнаружила тело Престона, это был мой первый приезд в коттедж. Я долго сидела на диване, вспоминала, как там все выглядело после убийства – разбросанные цветы, разбитые вазы. Вспомнила про разбитый фотоаппарат. Чем больше я обо всем этом думала, тем больше укреплялась в мысли, что картина разрушения выглядит не так, как должна была бы выглядеть, если бы этот разгром убийца учинил со злости, когда не нашел в коттедже больших денег. – А как, по-твоему, должна была выглядеть картина в этом случае? Итан поймал себя на мысли, что ему действительно интересно услышать соображения Зои. Зоя покачала головой: – Точно не знаю, но мне кажется, что рассвирепевший убийца должен был бить окна и ломать мебель. Итан видел, что Зоя старалась очень тщательно подбирать слова. Он узнал признаки; она не то чтобы врала, но говорила не всю правду, это было ему знакомо, его клиенты частенько вели себя подобным образом. Он посмотрел в свои записи. |