Онлайн книга «Запоздалая свадьба»
Сама она во всеуслышание объявляла, как раздражает ее постоянное присутствие Тобиаса, но, честно говоря, уже привыкла видеть его каждый день. И сознание того, что в глубине души ей это даже нравилось, тревожило и мучило ее. Десять лет назад, когда она вышла замуж за Джона, подобные чувства ее не беспокоили. Она была влюблена в своего возвышенного поэта и мужа, и брак казался логической кульминацией их романтических отношений. Но их союз перестал существовать всего восемнадцать месяцев спустя, когда Джона поразила легочная лихорадка. Четыре года она пыталась идти своим собственным путем в этом мире. А потом появилась Эмелин. Лавиния прекрасно сознавала, что необходимость заботиться о себе и племяннице во многом ее изменила. Она уже не та женщина, которой была когда-то. Теперь она не только стала старше и опытнее, но и научилась ценить свободу, которую дало ей вдовье положение. В отличие от Эмелин она больше не подчинялась строгим правилам приличий, предписанным молодым незамужним девушкам. Все, что теперь от нее требовалось, — благоразумие и осмотрительность. Она твердила себе, что вдовы наслаждаются лучшими сторонами обоих миров: черпают из источника страсти и все же сохраняют независимость и контроль над собственной жизнью. Она не помнила, в какой момент пришла к заключению, что больше не выйдет замуж, и была вполне довольна такой перспективой. До недавнего времени. Теперь ситуация уже не казалась столь ясной. Мало того, будущее представлялось довольно смутно. Любовь к Тобиасу застала ее врасплох и растревожила душу. Сначала она даже не поняла, что случилось. И не сразу определила свои чувства к Тобиасу как узы любви, потому что эмоции так разительно отличались от тех, давних, нежных и невинных, которые она познала в браке. Да, со смерти Джона прошло десять лет; насколько она помнила, между ними никогда не было разногласий. Они даже ни. разу не поссорились. Впрочем, у них для этого просто не было причин. Дело в том, что Джон с радостью передал все бразды правления в ее руки. Сам он посвятил себя поэзии. И желал только одного — быть вдалеке от всех досадных мелочей жизни, включая необходимость зарабатывать на хлеб. Она с самого начала была главой семьи. И не только вела хозяйство, но и, поскольку поэтический талант Джона никем не был признан и, следовательно, он не получал ни пенни за свои произведения, поддерживала их обоих своим мастерством месмериста. И как ни странно, они были счастливы. В доме царили покой и довольство. Лавиния твердила себе, что Джон любит ее, и была уверена, что это именно так и есть. Но, оглядываясь назад, она понимала, что глубочайшей его страстью была литература. Может, именно потому они и не ссорились. Джона просто ничто не интересовало, кроме собственных стихов. А ее отношения с Тобиасом были совершенно иного характера. Их яростные дискуссии чаще всего кончались такой же яростной любовной схваткой. Она была вынуждена признаться себе, что не может управлять Тобиасом, как управляла Джоном. И не совсем понимала, как к этому относиться. Нет, тайная связь — идеальное решение, в который раз заверила она себя. Эту знакомую фразу она часто повторяла по ночам, когда лежала без сна в одинокой постели. Лавиния прогнала беспокойные мысли и налила шер-ри, но когда повернулась к Тобиасу, чтобы отдать стаканчик, заметила, что он рассеянно массирует левую ногу. Она нахмурилась: — Опять рана разболелась? — Не волнуйся, — отмахнулся Тобиас, взяв стакан. — Нога затекла от долгого сидения в карете. Ничего, стаканчик шерри меня излечит. — Он проглотил половину содержимого и недовольно оглядел остаток. — По зрелом размышлении пусть будет два-три. Она вновь наполнила его стакан, села и поставила ноги на подушечку. — Просто передать не могу, как хорошо вновь оказаться дома, — объявила она Эмелин и Энтони. Эмелин заняла стул рядом с глобусом. Хорошенькое личико встревоженно хмурилось. — Что произошло в замке Бомон? — Все это было настоящим кошмаром, причем с самого начала, — пожаловалась Лавиния. Тобиас сделал еще глоток и задумчиво протянул: — Ну, я бы так не сказал. В этих домашних приемах есть свои прелести. Судя по блеску его глаз, он имел в виду их страстную интерлюдию прошлой ночью в спальне. Лавиния ответила строгим взглядом, который он проигнорировал. — Выкладывайте, — велел Энтони, присев на край стола. — Мы с Эмелин просто не вынесем напряжения. По какой причине вы так поспешно вернулись в Лондон? — Откуда бы лучше начать? — вздохнул Тобиас, вертя в ладонях почти пустой стакан. — Вероятно, поворотным пунктом будет убийство лорда Фуллертона. — Убийство? — охнула Эмелин, но тут же заинтересованно воскликнула: — Что ж, это многое объясняет! — Еще бы! — с энтузиазмом вторил Энтони. — Из этого можно заключить, что мы начинаем новое дело? — Вполне вероятно, — подтвердила Лавиния, осторожно посмотрев на Тобиаса. — Если только новый клиент сможет заплатить. Насколько я поняла, наш гонорар не обсуждался. Тобиас допил шерри и поставил стакан. — Миссис Грей вполне платежеспособна. — Предлагаю начать рассказ с самого начала, — вмешалась Эмелин. Лавиния показала на Тобиаса. — Предоставляю эту честь вам, сэр. Пожалуй, мне потребуется новая порция шерри. Тобиас тоже протянул свой стаканчик и принялся излагать события, произошедшие в поместье Бомонов. Лавиния, подлив шерри себе и ему, вновь уселась и принялась внимательно слушать. К ее облегчению, Тобиас опустил кое-какие подробности, вроде тех, почему ей вздумалось ночью бродить по коридорам замка. Когда он закончил, Энтони и Эмелин буквально забросали его вопросами, замечаниями и предложениями. — Ясно, что время — деньги, — заявил Энтони. — Вам непременно понадобится наша помощь. — Да, — согласился Тобиас, сжимая стакан. — Нам действительно понадобится кое-какая помощь. — Мы кое-что обдумали во время нашего путешествия в Лондон, — сказала Лавиния, открывая небольшой блокнот, который перед этим положила на стол. — Расследование должно идти сразу по нескольким направлениям. Кольцо, найденное нами в спальне Фуллертона, похоже, старое. Есть вероятность, что убийца украл или купил его в одной из антикварных лавок. Эмелин рассеянно повертела глобус и задумчиво добавила: — Оно могло также попасть в заклад к ювелиру, который позже продал его. Тобиас кивнул. — Верно, хотя это не такое кольцо, которое ювелир захотел бы приобрести. — В наши дни на такие безделушки мало спроса, — вставила Лавиния. — Они совсем вышли из моды. |