Онлайн книга «Волчья звезда»
— Ты противоречишь сам себе. Только что утверждал, что не веришь в его теорию, — заметил Коменски. — А ведь это бы многое объясняло. В частности, и то, почему мы застали тут именно то, что застали. Ну и… все остальное… Кстати, и исчезновение группы Хлебникова в том числе… — Чушь! Это же… ненаучно! — Не веришь в метаморфозы, так? — Ну… — Тогда предложи свою теорию, — сказал Коменски, — и я с удовольствием ее выслушаю. А сейчас прости, у меня полно дел… — Очередное толковище с Винером? — Да нет… Лагранж хотел посоветоваться. Они, похоже, тоже завязли. Тот путь тоже тупиковый, Симон… У нас нет выбора — а значит, нам следовало бы проявить гибкость. — До какой степени? — горько спросил Симон. «Гибкость, — думал он, идя по поридору. — Можно понять Коменски — на нем лежит ответственность за всю миссию; по крайней мере здесь, в этом лагере. Мы все взяли билет в один конец и рассчитывали, что с обратным не будет проблем. Что человечество шагнуло далеко вперед — что им стоит снарядить хоть одну, одну-единственную звездную экспедицию? Без высоких технологий мы обречены — все обречены. Но может статься и так, что просто вернуться недостаточно… Вся беда в том, что, кого бы мы ни искали, кого бы мы ни нашли, это не люди. Люди на такое не способны… А если это не люди…» «Тогда, — подумал он, — все равно — мрак и гибель»… В библиотеке горел свет — одинокая лампа на гнутой ножке. Кто-то сидел в кресле; он почему-то подумал, что это Винер, но это оказался Гидеон — рядом с ним на полу громоздилась груда книг, и он нетерпеливо просматривал их, одну за одной, откладывая в сторону… — Осторожней, — сказал Симон, — они еще не обработаны. Рассыплются. И добавил: — А я думал, ты со своей авиеткой возишься. Гидеон поднял голову — глаза, затененные колпаком лампы, казались черными. — С авиеткой? — рассеянно повторил он. — Нет… Как прошли похороны? — Похороны как похороны… Тебя Зденко спрашивал — ты, вроде, обещал ему сделать флюгер… — Ага… Ты зря тратишь на них время, Симон. — Мне так не кажется. — Нам нужно искать цивилизацию. Высокоразвитую цивилизацию… Эти никуда не годятся. — Раньше ты так не думал. — Раньше у нас не было выбора. — А теперь? Гидеон помолчал, потом сказал: — Ты знаешь, я все больше убеждаюсь, что Винер прав. Вот послушай. Он раскрыл книгу на заложенной странице: — «…Воспользуемся известными фактами. Я, как и все другие шайтаны, сделан из огня, ты — из глины. У меня нет другой силы, кроме той, которую я влил в тебя и которую от тебя же и беру… Вы, люди, на земле все время заточены в одну и ту же форму, ту, которую вы выстроили своим рождением. Мы же, наоборот, на земле принимаем любой вид, в зависимости от нашего желания, причем можем его менять, если захочется… и, хотя наши мучения идут попарно…» Ну, дальше неразброчиво… Ага, вот: «А после вас, людей, туда придет новый, третий род…» Все то же самое, Симон. Ты понимаешь, о чем это? Существа, способные принимать любой облик, черпающие свою энергию на человеческом субстрате… все, как он говорил. Кому-то же удалось вступить с ними в контакт! — Мне это что-то здорово напоминает, — сказал Симон. — Тебе нет? — Не понимаю, о чем ты. — О том, что это может быть, просто случайная догадка… В истории человечества таких полным-полно. Мистификация. Как это называется? — Хазарский словарь какой-то… — Наверняка мистификация. Ты же знаешь, они это любили. — Попробуй допустить, что это все-таки правда. Что тогда? Могущественные существа, Симон! Могущественные! — Послушай, Гидеон, ну не станет могущественное существо гоняться по лесу за бедной девушкой. Энергию он из нее сосал? Чушь! Могущество — это нечто совсем другое. Если это и впрямь был упырь, в чем я сильно сомневаюсь, то он действовал скорее как слепая сила… механизм… — Слепая сила? Тогда скажи мне, почему не уцелел ни один магнитный носитель? Почему остались лишь книги да картины? Почему письменность практически исчезла? Почему культура свелась к первобытным ритуалам? Просто их стало слишком много, они стали слишком сильны… им выгодно было затормозить прогресс — для своих собственных нужд. — Наша техника вне поля работает. — Пока работает… — Ты строишь свою гипотезу на суевериях, Гидеон. А ведь первопоселенцы не были ни религиозны, ни суеверны… Неужто в архивах экспедиции не осталось бы ничего, свидетельствующего об иной, высшей расе, если это было для них так важно? А ведь ничего не осталось! — Это они, — шепотом сказал Гидеон, — они заставили их все забыть… — Промыли мозги? Перед самым отлетом? — Да. Выпустили их, позволили им улететь, но заставили все забыть… — Это только гипотеза. — Местные в них верят. Верят и боятся. Для них этот мир населен. Симон открыл было рот, чтобы возразить, но ничего не сказал. «Местные верят, — подумал он. — Ежечасно, ежеминутно, постоянно… Вот в чем дело. Это их вера движет нами… их страх… страх обретает лицо и становится плотью»… — Подожди здесь, — сказал он. — Пожалуйста… — А… — Пойду, поговорю с Винером. Это ненадолго. Он торопливо шел по коридору, ведущему в лабораторию, и тени шарахались от него, как летучие мыши. В лаборатории было темно. Он повернул выключатель — холодный свет залил пустое помещение, стол со штативами, блестящую панель анализатора… Он подошел к столу, выдвигая по очереди ящики, вываливая на пол информационные кристаллы и записи… нет, не то… Последний ящик был почти пуст, там лежала одна-единст-венная страница, выдранная из какой-то книги, почему-то обугленная, с черными, осыпавшимися краями, фрагмент старого текста обведен красным… точно кровью… «А в полночь, в новолуние приди на перекресток четырех дорог, и возьми с собой черную курицу, и жертвенный нож, и начерти пентаграмму, и стань в нее, и зажги по углам пентаграммы свечи, и принеси в жертву курицу, и вылей ее кровь на землю, и позови, и ответят тебе, и придет Князь Тьмы, и поклонишься ты ему, и обретешь силу, какой не бывает у людей…» Еще там были пять стеариновых огарков… Должно быть, он заказал их синтезатору, подумал Симон, и к одному из них прилипло крохотное черное перышко… Назад по коридору он бежал. Гидеон, казалось, задремал в своем кресле — рука с книгой свесилась, страница заложена пальцем. Симону пришлось несколько раз встряхнуть его за плечо, прежде, чем он открыл испуганные глаза. |