Онлайн книга «Хомячки в Эгладоре»
— Государь велел подождать на пороге, — переводит он. Полог чуть откидывается, но Генка различает лишь смутный силуэт у задней стенки палатки. — Так, значит, вы — хоббиты, — говорит эльфийский владыка из тьмы, — в тяжкое время попали вы в Имладрис. Ибо тьма сгущается, и тени удлинились. — Воистину как бы да, — говорит Дюша, лихорадочно соображая, где он недавно слышал про удлинившиеся тени. — Смертельной опасности вы подвергались, доставляя сюда это кольцо, и выполнили свою задачу с честью, о Фродо! — Фродо — вот он, — поясняет Дюша, кивая в сторону Генки, — то есть она. Ну, то есть вот это Фродо, а я — Сэм! — В общем, — доносится из тьмы, — разницы нет. Генка щурит глаза, вглядываясь — Элронд почти невидим, лишь лицо смутно белеет в полумраке. На голове у него отблескивает венец, а на пальце вроде как можно разглядеть кольцо с бледным камнем. — Разве Сэм не дошел с Фродо до конца, до огненной пропасти? — Кстати, — говорит Генка, — насчет огненной пропасти. Где она находится территориально? — Мне то хорошо ведомо, — говорит Элронд, — вы же узнаете в свое время. Ибо много препятствий надлежит вам преодолеть с вашими верными спутниками, пока не… — А! — радуется Дюша, — свободные народы свободного мира! А где они, кстати? Где Гэндальф? — С Гэндальфом временные трудности. То есть я хотел сказать, он присоединится к вам позже. — А Леголас и Гимли? Боромир, в конце концов? — Эй, — возглашает Элронд, — кто тут у нас низший эльф? — Я здесь, государь, — маленький зеленый эльф раздвигает Генку и Дюшу и просовывает голову в палатку. — Где у нас Леголас и Гимли? — А они на вокзал поехали. Питерских эльфов встречать, — поясняет низший эльф. — А! — спохватывается Элронд, — у нас ожидается делегация дружественных эльфов из Лихолесья. В связи с напряженной международной обстановкой в Средиземье. Ну и ладненько, там и встретитесь. Арагорн проведет вас. Рассматривайте это как начало вашего многотрудного пути, о хоббиты! Я все сказал! Желаю вам удачи в борьбе против мирового зла, о мои маленькие герои! Он делает какое-то движение рукой, и перед носом у Генки разворачивается пестрый полог, закрывая вход в палатку. * * * — По-моему, это какой-то идиотизм, — ворчит Генка, следуя за Арагорном, бодро топающим по платформе станции Воробьевы горы. За стеклянными стенами нестерпимо блестит река. — Почему? Мне нравится. Забавно и даже трогательно как-то у них получается. Нет, я рад, что мы согласились, Геночка. Такой экспириенс! — А ты Элронда разглядел? Почему он был скрыт во мраке? -Потому что тени удлинились? — неУверенно предполагает Дюша. — Скорее, потому что он — тоже баба, — говорит Генка, — популяция у этих эльфов такая, что ли? Сугубо женская? — Прикинь, Генка, сколько у Толкиена активных женских ролей? Ну, Арвен, условно, ну еще Галадриэль, ну, Эовин. Которую, кстати, лично мы по игре и не увидим. А играть всем хочется. Женщины тоже люди. Меня другое немножко смущает. Почему они нам устроили игру по низшему разряду? — Что значит — по низшему? А какой у них высший? С натуральным Ородруином? — Нет, но все-таки странно. Те эльфы, в Эгладоре, были совсем не такие. У них и стража на дереве, и луки, и прикид серьезный, и по квэнья ботают. А эти на палочках скачут, пепси-колу пьют. Одна Арвен прикинута как надо, но у нее, по-моему, с головой не все в порядке. — Еще бы, в ее то годы! Арагорн, — Генка вдруг напрягается, и Дюша чувствует, как ее плечо твердеет, — эй, Арагорн! Да остановись же ты, наконец! Кто это там? — Назгулы! — взвизгивает Арагорн. В дальнем конце вестибюля медленно вырастают остроконечные черные капюшоны. Их зубчатые тени отражаются в блестящем настиле, точно в стоячей озерной воде. Немногочисленные пассажиры, ожидающие поезда на платформе, не обращают на назгулов никакого внимания. — Арагорн, ты, это… отбивайся, первый меч Средиземья, — оживленно говорит Дюша, предвидя следующее замечательное приключение. Арагорн, застыв на месте, хлопает рыжими ресницами. — Это… откуда? — выговаривает Арагорн, обращаясь в пространство. — Как — откуда? — говорит совершенно довольный Дюша, — из Минас-Моргула, а то! — Но это не по… то есть… — Дюша, — говорит Генка тихо, — надо драпать от этих Моргулисов. — Ну да, ну да… — Нет, я серьезно. Надо драпать. — От назгулов не скроешься, — радостно сообщает Дюша. — Но попробовать-то можно. Арагорн, раздери тебя Барлог, сюда! За колонну… Дюша жизнерадостно, как щенок, запрыгивает за колонну и выглядывает оттуда, с любопытством озирая вестибюль. Назгулы плавно скользят по блестящему красноватому камню, их головы мерно поворачиваются из стороны в сторону. — Поезд видишь? — Но он же не в ту сторону, — блеет Арагорн. — Нам на Комсомольскую… питерские эльфы… — Дура, — с чувством говорит Генка и прыгает в открывшуюся дверь. Одной рукой она вцепилась в Дюшу, другой — в упирающегося Арагорна. Назгулы, сориентировавшись, прыгают в ближайший вагон. Прежде чем поезд трогается, Генка, продолжая мертвой хваткой держать Арагорна и Дюшу, вываливается из поезда на платформу. Поезд трогается, за стеклом маячат черные остроконечные тени. Генка в ужасе видит, как черная рука пытается просунуться между створками двери. — Что это б-было? — бормочет Арагорн, поправляя съехавшие очки. — Назгулы, разумеется, — холодно говорит Генка, — ты что, настоящих назгулов не видела, идиотка? Это тебе не твои воши на палочках… Скорее, поезд подходит. А то они еще стоп-кран сорвут, с них станется. Поезд выезжает на прозрачную платформу, раздувая Генкины черные кудри. Они запрыгивают в вагон и, отдуваясь, прислоняются к противоположной двери. За дверью видна искривившаяся река, купы деревьев, ступеньки, сходящиеся к воде… Двери захлопываются. Река начинает двигаться, все быстрее набирает скорость. Над городом стоит торжествующий бледный день. — Откуда они взялись? — удивляется Арагорн, перекрикивая стук колес. — Из какой-нибудь другой игры? — Но ведь мы по-прежнему хоббиты, — рассудительно поясняет Дюша, — так что назгулы совершенно естественно… Генке кажется, что это как раз неестественно, но она только говорит: — Послушай, Арагорн, как тебя там, на вокзале будет много народу? Эльфийского, я имею в виду. — Ну да, — мрачно говорит Арагорн, — все, кто еще остались. |