Онлайн книга «Хомячки в Эгладоре»
Ниже ярко-желтый постер: Только один раз: Концерт рок-группы «Несчастный случай» * * * — Ты, Борька? А это кто? — Это со мной, — веско говорит Боромир. Рыжий малый в грязно-белой майке отодвигается в сторону, освобождая проход. — Познакомьтесь, — тем временем говорит Боромир, подталкивая корпусом упирающегося Арагорна, — это Кракен. — Надо же, — вежливо говорит Дюша. — Нам нужно надежное укрывище… — За тобой что, — доброжелательно интересуется Кракен, — опять следят? — Почему — опять? — удивляется Дюша. — А, его уже один раз облучали невидимым оружием. В психушке лежал… — Это были происки репрессивной психиатрии, — с достоинством говорит Боромир. Генка делает острожный шаг назад, но дверь за ее спиной резко захлопывается. — Сюда, — говорит Кракен, спускаясь по ступенькам куда-то вниз и приветливо маша им рукой. С бетонного потолка тускло светят плафоны, убранные в железную сетку. По стенам на полках расставлены пыльные банки, где в мутной жидкости плавают органы, жемчужные, как рыбьи пузыри, органы, розовые, как фрагменты целлулоидных пупсов, органы, темно-красные, как морские анемоны. Генке кажется, что все они шевелятся. В углу стоит цинковый стол, под ним цинковое же корыто, баки с формалином, груда простынь в бурых потеках. — Садитесь, — приветливо говорит Кракен, — есть хотите? Они чинно рассаживаются на деревянную скамью под банками с органами. — Спасибо, — вежливо говорит Дюша, вытирая о штаны потные ладони, — мы уже. — Чаю? — Не надо. — Ты что, Дюша, почему не надо? Я хочу чаю. — Ладно, — Кракен нагибается и извлекает откуда-то электрочайник, — сейчас. Только воду наберу. Только теперь Генка замечает, что в коридор выходят еще две двери. Из одной тянет неприятным сырым холодом. — А там что? — интересуется она. — Холодильник. Так во что ты опять вляпался, а, Борька? — Это не я, — отмахнулся Боромир, — это они. Им надо пересидеть где-то до утра, понимаешь, такое дело… — Бывает, — сочувственно кивнул Кракен, — ладно, я пошел. Туалет, кстати, тоже там. — А в холодильнике что? — Трупы, понятное дело. А ты что подумала? — Я так и подумала, — говорит Генка. — А я вот совсем мертвых не боюсь, — заявляет Арагорн, — то есть мертвых мертвых. — Живые мертвые это, конечно, другое дело, -соглашается Генка. — Они так и шастают. — Тут ирония неуместна, — возражает Боромир, — поскольку зарегистрирован по крайней мере один такой случай. Про Черного хоббита слышали? Полевку на Клязьме отыгрывали, надо было переправляться, они стали деревья рубить, ну, не рассчитали — дерево упало не туда и придавило девочку-хоббита. Насмерть. Так что эти уроды сделали? Они подумали — раз уж все собрались, готовились столько, приехали, отыграем, а она пускай тут полежит. Вернемся, заберем. Не убежит ведь. В общем, оставили ее, переправились на тот берег и пошли играть. А вечером возвращаются — нет ее. — Унесли? — Сама ушла. Так и ходит с тех пор. — Где? — Да везде, где полевки играют. Нравится ей. — А я другое про Черного хоббита слышал, — говорит Арагорн, блестя очками, — был один такой, все мечтал на ролевку попасть. Взяли наконец его. Но он просил эльфом его сделать, а его в хобби-ты определили. Он пошел и повесился. Они приходят, а он висит… Они тогда… — Что-то много у вас Черных хоббитов, — замечает Генка. — Да ладно вам, — дружелюбно говорит Кракен, — попейте лучше чаю. — А печенья нет? — Ты что, Генка, совсем? — А что я могу сделать? Я есть хочу… Что у тебя тут со светом? — Да накал падает… Морозилка включилась. — Ч-ш-ш… — Что там? — Где? — За стеной. Слышишь? — А, не обращайте внимания. Они всегда так. — Как? — Ну, ходят, как ближе к ночи… — А-в-ва-ва, — говорит Арагорн. — Да ладно, что они вам сделают? Дверь скрипит. Из темноты появляется ярко накрашенная девица в короткой юбке и лодочках на высоких каблуках. Рот у нее ярко красный и кажется окровавленным. — Ребята, выпить не хотите? — приветливо говорит она, — я тут коньяк заныкала. Дюша мотает головой. Девица исчезает во мраке. — Девочки из «Националя», — поясняет Кракен, — заходят сюда. — Пописать там, умыться, краску подновить… А вы что подумали? — Да, — зловеще говорит Генка, — это тебе не Галадриэль. Боромир— то, думает Дюша, оказывается, в дурке сидел. Я так и знал. Они же все тут сумасшедшие. Может, нет никаких эльфов, просто куча сумасшедших… Владычица, правда… черт, в голове все путается. Боже мой, я ж ничего не хотел. Я только хотел поиграть. Хотел, чтобы все было, как по-настоящему. То есть чтобы правильно все было -чтобы цель какая-то. И смысл. И где я в результате? В морге! Чертов Тугрик, увижу, убью. Так паскудно подставить… — Борис, а вы не знаете, кто такой мастер этот их? — Какой мастер? — Ну, в хоббиты нас посвящал! Руки накладывал, все такое. Сам в маске, лица не видно. — А, — буднично отозвался Боромир, — скорее всего, Саурон. — Как? Сам? — Ну! Это же его игра. — Какая же это игра? — Да такая же. Только с другими ставками. — Я не… Геночка, ты куда? В туалет? — В туалет, в туалет. Сиди, Дюша… — Я не хочу больше играть, Боромир. Мне не нравится. — Кто ж тебя спрашивает, — печально говорит Боромир, — так оно обычно и бывает. Сначала добровольно, потом деваться некуда. — Вы знаете, мне и эльфы не нравятся, — шепотом говорит Дюша, — нет, конечно, Галадриэль, она… но они и правда жестокие какие-то… И нас презирают. И я еще должен их спасать? — Именно поэтому, — поясняет Боромир, — они тебя и презирают. А что им еще остается? Ведь ты пойми — сколько они живут и сколько ты! Ты муху жалеешь? А вдруг она возьмет и пойдет тебя спасать — ни с того, ни с сего? Обидно, да? Кстати, если честно — не спят их женщины с нашими мужиками. Это все выдумки. — Я и не думал… |