Онлайн книга «Не смотри ей в глаза»
Маша улыбнулась: – В этом я не сомневаюсь. Ладно, поговорим, когда я приеду. Держись там! – Постараюсь. До встречи! * * * В это утро Любимов-старший, бывший следователь и адвокат, а ныне – простой российский пенсионер, был чуть менее сварлив, чем обычно. Слишком давно Маша не была у отца, и он успел соскучиться, хотя и не говорил об этом открыто. – Слушай, дочь. – Он прихлебывал из чашки травяной чай, который заваривал из своего собственного сбора. – Пап, это лекарство ты должен принимать каждый день, – выговаривала Маша отцу. – Главное – регулярность. Если ты пропустишь хотя бы день, толку от него не будет никакого. Любимов поморщился. – Ну, хватит про лекарства, – проворчал он. – Пап! – Я слушал тебя пятнадцать минут без перерыва. Ты снова и снова втолковываешь мне одно и то же – по кругу, как идиоту. Но я еще не выжил из ума. – Я и не говорила, что ты выжил из ума. Но лекарства… – Закрой эту тему, дите! Закрой, если не хочешь, чтобы я озверел! Лучше расскажи мне про вашего грабителя. По телефону ты говорила, что он вывел из строя видеокамеры? – Да, пап. – Как он это сделал? – Мы пока не знаем. Ребята из техотдела в шутку говорят, что этот человек носит с собой что-то вроде портативной электромагнитной пушки. А еще никто из свидетелей не может вспомнить, как он выглядел. Ну, или описывают его совершенно по-разному. В общем, дело странное и загадочное. Давай вернемся к лекарствам… Любимов сделал рукой останавливающий жест и сказал: – Что же тут загадочного? Вы имеете дело с обыкновенным гипнотизером. Маша посмотрела на отца недоверчивым взглядом: – Пап, ты это серьезно? – Конечно, – сказал отец, доедая пирожное. – А что, собственно, тебя удивляет, дите? – Ну… – По-твоему, все люди одинаковы? – Нет, конечно, но… – Был такой прыгун в высоту – Виталий Бубка, так вот он впервые прыгнул выше шести метров и семь раз был чемпионом мира. У него семнадцать мировых рекордов! А Жаботинский поднял в рывке штангу весом сто восемьдесят четыре килограмма! Скажи-ка мне, дите, много людей способны на это? Маша дернула плечом: – Пап, ну это же просто спорт. Накачанные мускулы, натренированная координация движений… – Да ну? А как насчет шахматиста Алехина? Однажды он сыграл вслепую одновременно двадцать семь партий! И двадцать две из них выиграл! – Может, ему попались слабые противники? – Слабые? – Отец состроил мину. – Чтоб ты знала, среди них были лучшие шахматисты Америки! – У Алехина была отличная память. Ничего сверхъестественного в этом нет. Отец посмотрел на Машу с сожалением. – Вы там у себя на Петровке совсем одеревенели, – констатировал он. – Верите только в Интернет и химический анализ. Но жизнь сложнее любого компьютера, дите. Маша сдвинула свои красивые брови. – Пап, неужели ты всерьез думаешь, что мы имеем дело с преступником, обладающим сверхчеловеческими способностями? – Может, сверх. А может, и нет. Кто знает, где тут верх, а где низ? Маша задумалась. – Что ж… – сказала она после паузы. – Мы вполне можем принять это как допущение. Хотя оно и противоречит главному правилу сыщика. – Что за правило? – осведомился Любимов. – Из нескольких версий нужно выбирать самую простую, потому что чаще всего она и оказывается верной. Отец усмехнулся: – И кто тебе сказал такую глупость? – Ты. И еще – Уильям Оккам, английский философ. Любимов хмыкнул. – И почему это так получается, что из всего, что я говорю, ты запоминаешь только очевидные глупости? Не веришь мне – поговори с Глебом, он тебе скажет то же самое. По лицу Маши пробежала тень. – Ты знаешь, что я не могу поговорить с Глебом, – сдержанно проговорила она. – Мы с ним разбежались. Любимов посмотрел на дочку насмешливым взглядом. – Ты сама-то себя слышишь, дите? – А что? – «Разбежались», – передразнил отец. – Вы что, в салочки с ним играли? Сколько вы прожили вместе? Два года? – Примерно. – И после двух лет совместной жизни вот так вот легко – взяли да и разбежались? Да ты же души в нем не чаяла! А он пылинки с тебя сдувал! – Пап, хватит про Глеба. Я знаю, что он тебе нравился, но… – Глеб – человек, с которым приятно выпивать, – назидательно проговорил Любимов. – А это дорогого стоит. – Как это – выпивать? – подозрительно прищурилась Маша. – Вы что, с ним пили? – Иногда мужчины выпивают, – спокойно сказал Любимов. – Что тебя удивляет? – То, что врачи запретили тебе пить еще пять лет назад! Значит, вы с Глебом, втайне от меня… Любимов поморщился: – Дите, не заговаривай мне зубы. Лучше скажи, как ты все объяснила Митьке? – Сказала ему, что Глеб поживет отдельно от нас. Но если Митька хочет, они с Глебом могут… – Митька хочет. И ты хочешь. Это ты сейчас такая смелая, а через месяц-другой проснешься среди ночи и завоешь от тоски. Схватишься за телефон, чтобы позвонить ему, но поймешь, что поезд ушел. – Если я захочу позвонить, то позвоню, уж будь уверен. – Точно! И ответит тебе приятный молодой женский голос. Ты бросишь трубку, и вот тогда-то для тебя начнется настоящий кошмар. Маша улыбнулась: – Пап, тебе бы только романы писать. Любовные. – Поиронизируй, поиронизируй. Люди часто губят самое лучшее, что есть у них в жизни, из-за какой-нибудь дурости. Или из-за пустяка. – Пап, Глеб Корсак – игрок. Он жить не может без карт. Это все равно что жить с наркоманом или алкоголиком. – Не утрируй. – Я не утрирую. Игровая зависимость ничуть не лучше алкоголизма. Это психическое заболевание, и у него даже есть название – гемблинг. А еще – лудомания. Любимов посмотрел на дочь снисходительно-сочувственным взглядом: – По-моему, дите, ты бесишься с жиру. Сколько раз в минувшем году Глеб садился за карточный стол? – Три раза, – сухо проговорила Маша. – Но это то, о чем известно мне. – Три раза, – повторил отец. – За год. И это ты называешь зависимостью? – Он обещал не играть вообще. |