Онлайн книга «Плевать на все с гигантской секвойи!»
|
– Ах ты сволочь! – закричал Михаил Петрович и бросился на выручку своей любимой машине. Марина чуть не упала от хохота. Михаил Петрович храбро схватил козла за обрывок веревки и потащил прочь, отчаянно ругаясь. Вскоре он вернулся. Марина осматривала нанесенные козлом повреждения. – Ну как вам это нравится! Что за наглая скотина! – Что вы сделали с животным? – смеясь, спросила Марина. – Привязал к какому-то забору! – Думаю, он сорвется и прибежит уже минут через пять. – Одно слово – козел! – Но все-таки он хоть и козел, но джентльмен. Мою машину не тронул. Видимо, это был социальный протест, ваша машина слишком дорогая, вот он и стал ее бодать! – Он что, по-вашему, коммунист? – Не исключено! Оба опять покатились со смеху. Но лирический настрой был нарушен. – Интересно, что я скажу в сервисе? Что меня козел забодал? – Зачем? Скажите, что вас коммунисты камнями закидали, как пособника капиталистов. – В моем детстве, кажется, в «Комсомолке» была такая постоянная рубрика «Капитал, его препохабие»! – Вы врете! – Клянусь честью! – Не верю! – Ах не верите? Хорошо, давайте заключим пари! – Какое? – Если я в течение недели представлю вам неопровержимые доказательства… – То что? – То вы исполните мое желание! – Какое? – Откуда я знаю, какое желание у меня возникнет в тот момент? – А если вы проиграете? – Я не проиграю, я уверен на сто процентов. – Тогда это нечестно! Выходит, мне в любом случае придется исполнять ваше желание? – Ну я же юрист, а мы, как известно, люди жуликоватые! – Он весело подмигнул ей. – Знаю, знаю, приходилось сталкиваться. Жуликоватые и продажные. Ой, смотрите, коммуняка бежит! Действительно, по дороге, воинственно блея, мчался знакомый козел. А за ним с хворостиной в руках неслась растрепанная девчонка. – Стой, гаденыш! Стой, шныра! – орала она. Козел на полной скорости пробежал мимо, но Михаил Петрович ловким движением успел снова схватить его за веревку и вручить ее подоспевшей девчонке. – Ой, спасибо, дяденька! Такой неслух, все время хулиганничает. – Да уж, смотри, как он мне машину отделал! – Ой, дяденька, я не виновата, я его привязывала, он срывается, гад такой, – начала канючить девчонка, видно испугавшись, что «дядька» потребует с нее возмещения ущерба. – Только вы неправду говорите, он мимо пробежал. Я видала, вы сами небось тачку поуродовали, а теперь на скотину свалить хочете. Нечего машины везде где попало ставить, козлу и погулять уж негде, вон у одного забора две тачки стоят! – уже не своим голосом вопила девчонка. – Ни в каком суде не докажете, не было этого! – А ну брысь отсюда! – тихо сказал Марина. – Ишь развопилась. Еще раз тут твоего козла увижу, коменданту пожалуюсь! Девчонка, поняв, что ее просто гонят, не собираясь требовать возмещения ущерба, огрела козла хворостиной и, шмыгнув носом, крикнула: – Мишка, айда домой! Тут уж Марина и Михаил Петрович чуть не умерли со смеху. – Куда ни кинь, везде Мишки, – покачала головой Марина, когда они немножко успокоились. – Раньше козлов все больше Борьками звали. Но вы просто несостоявшийся тореро. Так ловко ловите козлов! – Это звучит почти как пьеса в стихах: «Вы ловко ловите козлов». – «Я вам их всех поймать готов!» – Перестаньте, – взмолилась Марина, – я не могу больше смеяться, у меня живот уже болит. – Кто бы мог подумать, что вы такая хохотушка! – Я уж и не помню, когда столько смеялась. – Честно говоря, я тоже. Но ведь это здорово! – Не спорю. – Марина, знаете что, давайте поедем куда-нибудь пообедать, а? Тут неподалеку есть очень приличный ресторанчик. Вы мне задолжали обед, помните? – Помню. Я с удовольствием. Вот только надо занести все это в дом, – она показала на кресла и стулья. – Я мигом! – Погодите, я проверю, высохла ли краска. Да, все в порядке, можно заносить. Эти шведские краски – чудо! Если вам не трудно, занесите все на веранду, а я пойду переоденусь. – Не надо! Вам так идет этот сарафанчик. – Да нет! Я в нем никуда не поеду! – Что с вами делать. Но обещайте, когда мы вернемся, вы снова его наденете. – Я его краской заляпала. – Это только придает ему пикантность. Марина засмеялась и побежала в дом. Там было пекло. Она выключила отопление и открыла окно. Господи, господи, что же это делается? У меня сердце дрожит как заячий хвост. Я влюбилась, втюрилась, втрескалась. Мне еще ни один мужчина в жизни так не нравился. И он тоже в меня влюблен по уши. Надо поскорее отсюда уехать, а то одно неосторожное движение или слово – и я не устою. Вот если он сейчас войдет сюда, я не смогу сказать нет… А почему, собственно, я должна говорить нет? Да! Да! Все мое тело кричит да! И душа тоже… Она лихорадочно одевалась, а хотелось ей раздеться. – Марина! Я все-таки испачкал руки! – крикнул Михаил Петрович. – Чем их оттереть? – Я сейчас! Она вышла к нему. На ней были джинсы и легкая серая блуза. Она слегка подкрасила губы, и ей это шло. Ей все идет, этой чертовке! – Видите, один стул еще не совсем просох. – Ерунда, сейчас ототрем. Она смочила тряпочку скипидаром и оттерла ему палец. Когда она подняла глаза, он прочел в них такое откровенное, такое страстное, мучительное желание, что у него захватило дух. Он взял ее руки в свои: – Марина! – Мы можем ехать, – с трудом, словно у нее пересохло во рту, проговорила она. – Я готова. И он заметил, как под тонкой тканью явно обозначились соски. Он смотрел на них как зачарованный. Он знал, что сейчас произойдет то, что перевернет вверх дном его жизнь. Это начинается настоящая любовь… – Что вы так смотрите? – прошептала она. – Вы не носите лифчик? – не придумал он ничего умнее. – Вас это шокирует? – Меня это восхищает, но тут столько пуговиц… Она рассмеялась каким-то грудным смехом и вдруг через голову сдернула блузку. Он даже зажмурился от красоты, явившейся ему. |