Онлайн книга «Ведьмы тоже имеют хобби»
|
– Опять на допрос? – Зачем? – удивился Василий. – Вы же все подписали. Мужчина поднял вверх указательный палец. Ноготь с траурной каймой вызвал у Василия тошноту. – Ага. Подписал. Что дальше? – Я знаю: это сделали не вы, – уверенно сказал Василий. – Почему вы на себя наговариваете? От удивления бомж раскрыл рот, и слюна тонкой струйкой потекла на его заскорузлый подбородок: – Что-то не так? – Его уже много лет не называли на «вы». Он почувствовал себя не в своей тарелке. – Мне просто интересно: почему вы это сделали? Вы же не убивали Кондакову. Бомж почесал грязные волосы, и Семенову показалось, что на одеяло прыгнула парочка вшей. – Может, и убил… – сказал он, колеблясь. – Выпимши я был, начальник. – Как именно вы ее убили? Мужчина отвернулся: – Говорю же: выпимши был. – Как вы к ней проникли? Лидия Михайловна сама открыла вам дверь? Заключенный крякнул: – Таким, как мы, дверей не отпирают. Кажись, через забор я перемахнул. Да зачем это вам? – Интересно, почему ты готов взять на себя чужое преступление. – Чужое или свое – какое вам дело? Раз я признался – значит мое оно. Превозмогая брезгливость, Семенов сел рядом с ним: – Тебя уговорил капитан? – А коли и так? – ощетинился подозреваемый. – Вы небось не копались на помойках каждое утро, не ночевали в подвалах, где по ночам тебя норовят растерзать крысы! Не! Вы – чистенький, ухоженный офицерик, маменькин сынок. Да мне тюрьма, может быть, мать родная! Там меня просто обязаны кормить три раза в день. – А вот выпить – не дадут, – улыбнулся Василий, использовавший последний веский аргумент. Однако его слова только вызвали дополнительное раздражение бродяги: – Да и черт с ней, этой выпивкой! Через нее, проклятую, все мои беды! Думаешь, как я на улице-то оказался? Квартиру, оставленную мне родителями, пропил! Может, в тюряге меня вылечат! Я уж сколько раз кодировался – и все без толку. Только вот я не пойму, чего ты, начальник, хочешь. – Чтобы все было по закону, – твердо сказал Василий. – А оно по закону и есть, – не смутился мужчина. – Я признался и на попятную идти не собираюсь. А тебя, голубок, пусть совесть не мучит. Заслужил я ее, тюрягу! А выйду – начну новую жизнь. Смертной казни сейчас нет, много мне не дадут… Это мне твой капитан сказал. Семенов тоже перешел на «ты»: – Ты так рассуждаешь, будто едешь на курорт! А если тебя на зоне калекой сделают, если, чего доброго, забьют в драке до смерти? И такое бывает! Там не только баланду хлебают. Глаза заключенного потемнели от злости: – Ты меня не пугай! Пуганый я уже. А смерть… Она за нашим братом и так по пятам ходит. Дня три назад в подворотне так парни молодые меня отмолотили. – Он приподнял свои лохмотья, показав Василию черные синяки на боках. – Говорят: ты не человек, ты – мусор! Семенов вздохнул: – Ну, как хочешь… – Ступай отсюда, начальник, – тихо сказал бомж. – Вижу: хороший ты парень, да только многого еще не знаешь. А на суде я собираюсь подтвердить свои показания. Это мое окончательное решение! Василий повернулся и вышел из камеры. Несмотря на готовность и даже желание бомжа как можно скорее оказаться на зоне, какое-то мерзкое чувство терзало душу молодого опера. Лейтенант возвратился в кабинет Опарина и сел на стул. Григорий все прочитал по лицу подчиненного: – Ну, прав я? Вот так-то! – С такими методами мы далеко пойдем – Семенов словно выплюнул ему в лицо эту фразу. Капитан медленно встал и схватил его за шиворот: – Ты что, сосунок?! Неприятностей захотел? – Уберите руки, – крикнул Василий. – Вы… Вы… Он так и не нашел подходящего слова. Звонок телефона, от которого оба вздрогнули, словно зазубренной пилой вклинился в эту напряженность. Опарин отпустил лейтенанта и снял трубку: – Слушаю. Что?! – Его лицо посерело на глазах. – Да, мы выезжаем. – Он брякнул трубку с такой силой, словно хотел раздавить ненавистный телефон. – Накаркали мы с тобой неприятности. Два трупа у нас! Собирайся. Семенов сразу забыл о бомже: – Кто? – Шиманский Борис Михайлович. Слышал о таком? – Нет… Опарин уже доставал из сейфа кобуру: – Светило адвокатуры. Впрочем, если его пришили, не такое уж он и светило! – А кто второй? – Вторая, – поправил его капитан. – Какая-то девка. Сейчас поглядим… Борис Михайлович Шиманский проживал в хорошей квартире в центре Одессы, какую, по предположениям Семенова, могли себе позволить лишь довольно-таки состоятельные люди. Впрочем, наверное, он и был состоятельным. Геннадий сообщил, что «Тойота Камри» цвета «мокрый асфальт», стоявшая у подъезда, – автомобиль покойного. Четырехкомнатная квартира вся сверкала после евроремонта. В шкафах современного дизайна блестел хрусталь, а в гостиной поражал своими размерами домашний кинотеатр. Бросив взгляд на распластанное на кровати неподвижное тело, Василий уже в который раз за свою жизнь подумал: большие деньги вовсе не приносят счастья. – Как его убили? – осведомился Григорий у эксперта. – Задушили подушкой. – Иванов пожал плечами. – Тебя что-то смущает? Геннадий развел руками: – Да ты сам посуди: крепкий мужчина – и совсем не сопротивлялся. Думаю, анализ покажет: перед убийством его усыпили. – Ты прав. – Опарин уставился на два пластиковых пакета с едой. – В гости к юристу кто-то явно наведывался. Не знаю, дошло ли дело до секса. – Он брезгливо покосился на полураздетый труп. – Но до еды у них точно дело не дошло. – На простынях – следы крови, – констатировал эксперт. – Есть и следы спермы. Нет, половой контакт однозначно был. Опарин повернулся к стажеру Сергею Садову: – Собери-ка мне подробную информацию на этого голубчика. А где второй труп? – За квартал отсюда, – ответил Геннадий. – Молодую женщину удушили веревкой. – Так-так, прямо мор на Дерибасовской. – Григорий взял контейнер с едой и прочитал название ресторана: – «Каштан»… Кажется, эта забегаловка находится неподалеку отсюда, – обратился он к коллегам. – Василий, возьми снимок убитого, сгоняй к ним и узнай, брал ли там вчера еду Шиманский, был ли он один или с кем-то. Если же еду заказал не он, постарайся выяснить – кто. Семенов кивнул и слетел по лестнице, с удовольствием вдохнув свежего воздуха. Он не первый день, как говорится, работал в органах, однако еще не научился спокойно смотреть на трупы. Одно дело, когда ты хоронишь своих близких или совсем уж пожилых людей. Другое – когда видишь убитого человека, еще совсем недавно строившего планы на будущее и не собиравшегося ложиться в деревянный ящик. С этими мыслями он дошел до ресторана «Каштан» и окликнул официанта, чем-то напомнившего ему приказчика из рассказа Магницкого – с такой же угодливой физиономией и зализанными волосами. |