Книга Призрак былой любви, страница 27 – Джудит Леннокс

Тильда бегом кинулась в свою комнату, переоделась, сменив свитер и пальто на белую шелковую блузку и черный жакет, что подарила ей Силия. В театре она раскрыв рот смотрела на фигуры, молча порхавшие по сцене. Завороженная пластикой движений, она с глубоким интересом наблюдала разворачивающееся на ее глазах трагедийное действо. После, пока они в пабе ждали балерин, Роланд сказал:

— Дурацкое искусство балет. Не понимаю, в чем его смысл.

Тильда едва ли его слышала.

Фергюс угостил всех напитками. Наконец в баре появились Морин и Джун, а также с полдюжины других артистов.

— Ужасно… просто чудовищно…

— Эрик не в ту сторону повернул. Мне пришлось прикрикнуть на него. Наверно, половина зрителей слышали.

— А где Макс? — спросила Кристина. — Опаздывает? Уж я ему устрою.

Тильда, сидя между Майклом и Роландом, потягивала сидр. Роланд все болтал о своей машине, что-то в ней сломалось. Кристина, сидевшая на другом конце стола, сердито дергалась, то и дело поглядывая на часы.

Майкл стал рассказывать Тильде о своей диссертации.

— Я уже работаю над ней на два года дольше, чем планировал. Родители грозятся лишить меня средств к существованию. У меня не хватает денег на машинистку.

— Если найдешь где-нибудь машинку, я тебе напечатаю.

— Серьезно? — Майкл расцвел. — Вот здорово. А вот и Макс… Макс! — крикнул он. — Мы здесь!

Макс Франклин, в промокшем под дождем пальто, пробрался сквозь толпу к их столу.

— Четверть одиннадцатого. — Темные глаза Кристины сердито блестели. — Нехорошо, Макс.

— Прости, лапочка.

— Я жду тебя несколько часов.

Макс выглядел уставшим. Он достал из кармана пару однофунтовых банкнот.

— Еще кому-нибудь заказать?

— Ты, вероятно, считаешь себя чертовски незаменимым… думаешь, мне делать нечего, только сидеть и ждать тебя…

Макс глянул на Кристину.

— Вовсе нет. Честно говоря, я вообще об этом не думал. И в принципе мне как-то все равно.

Кристина побелела. Размахнулась, собираясь ударить Макса, но он перехватил ее руку и тихо произнес:

— Не смей.

За столом воцарилось молчание. Потом Кристина прошипела: «Сволочь… подонок» — и выбежала из паба.

Стук закрывшейся за ней двери эхом разнесся по залу.

— Кому еще заказать? — снова спросил Макс спокойно.

Майкл поднялся из-за стола.

— Я возьму всем… мой черед.

Все разом заговорили.

— Зашиваешься, Макс? — поинтересовался Роланд.

— Пытаюсь закончить очерк о бойкоте еврейских компаний национал-социалистами. — Макс закурил и кинул пачку Роланду.

Тильда подалась вперед за столом.

— А кто такие национал-социалисты?

Макс посмотрел на нее. Вернулся Майкл с напитками.

— Откуда ты такая взялась, Тильда?

— Из восточной Англии, — ответил за нее Роланд.

— Даже в восточной Англии есть газеты… радио…

— Тильда жила в глуши, так ведь, Тильда?

— Ты как будто с луны свалилась… Про Гитлера хоть слышала?

— Немного… — Ее внезапно охватила злость. — Вместо того чтобы умничать, лучше бы объяснил.

На мгновение ей подумалось, что он безжалостно высмеет ее, как Кристину. Но Макс, держа в руках бокал с виски, стал рассказывать про Версальский договор, про репарации, про крах американской экономики в 1929 году, про то, как это отразилось на других странах, про то, как Адольф Гитлер пришел к власти в Германии. Потом он затушил окурок в пепельнице и добавил:

— Сегодня в Германии объявлен бойкот всем еврейским компаниям. Иными словами, если вы всегда покупали товар у какого-то одного мясника, пекаря или свечника, а тот оказался евреем, значит, ждите визита местного полицейского.

Прозвенел звонок, предупреждающий о закрытии паба. Роланд глянул на Макса.

— Ну что, идем в ночной клуб?

Макс качнул головой.

— Мне еще надо поработать. Пришел сюда только ради того, чтобы сделать приятное Кристине. — Он улыбнулся. — Но она, похоже, не оценила моих усилий. — Он взял шляпу и покинул паб.

Однажды июньским утром Тильда, придя на работу, увидела на двери объявление: «Мистер Палмер заболел. Контора закрыта». Уборщица, спускавшаяся вниз по лестнице, открыла ей правду: фирма мистера Палмера обанкротилась, а сам он напился и пьяный, возвращаясь домой из паба, попал под колеса такси. Тильда стала искать работу. Ходила по учреждениям, ресторанам и магазинам. Администраторы качали головами, объясняя, что их предприятия едва выживают, или записывали ее фамилию и адрес, обещая связаться с ней, если освободится место. Но вакансий не появлялось, а может, клочок бумаги с ее координатами выбрасывали сразу же после ее ухода. Мотаясь по Лондону, она на каждом шагу натыкалась на шокирующую нищету. Бедность она видела и раньше, но в сельской местности это было не столь жалкое и унизительное зрелище. На углах улиц топтались мужчины в матерчатых кепках и пиджаках с дырками на локтях. Однажды она увидела человека с табличкой, прицепленной к пальто: «Безработный водопроводчик. Согласен на любую работу». Как-то вечером, возвращаясь домой после тщетных поисков работы, она увидела очереди возле ночлежек. Мужчины и женщины со спутанными волосами, в изношенной до дыр одежде; на осунувшихся лицах — печать отчаяния.

Пару дней она разносила рекламу по учреждениям Сити, но типография, в которую она устроилась, разорилась и исчезла, оставив в пустом помещении лишь неоплаченные счета. Тильда тоже осталась без зарплаты. Она стала пропускать ужины, делая вид, будто ест в своей комнате. Если в доме устраивали вечеринку, она пила сидр и не отказывалась от предлагаемых сигарет, потому что курение заглушало голод. Не имея работы, она чувствовала себя никчемной и ненужной.

Однажды утром в десять часов она спустилась на кухню выпить чаю. Кроме Макса, там никого не было. Он сидел на подоконнике и читал газету. Тильда налила в чайник воду и включила газ. Потом потянулась за чашкой, а пол вдруг растворился под ногами, в глазах потемнело, все, что было вокруг, сузилось до точки яркого света.

Очнувшись, она поняла, что сидит на стуле, держа голову меж коленей. Что-то тяжелое давило на ее затылок. Она попыталась выпрямиться, но чей-то голос прогремел:

— Посиди так с минутку, пожалуйста.

Через некоторое время к ней вернулось нормальное зрение, шум в ушах стих. Макс убрал ладонь с ее затылка.

— Может, у тебя грипп? — предположил он, трогая ее лоб. — Нет, не горишь.

Поскольку у нее все еще кружилась голова, она произнесла слабым голосом: