Онлайн книга «Спасти Державу! Мировая Революция «попаданцев»»
Тамань — Устал я от этих встреч, Александр Васильевич, — тихо произнес Арчегов, медленно идя рядом с адмиралом по пыльной станичной улице. Белые стенки домов, крытые камышом крыши мазанок ласкали глаза позабытой картиной. Мычание скотины и птичий гам с лихвою перекрывался мощным гулом празднующего народа, то тут, то там разносились задорные песни — казачья станица уже жила своей жизнью, но не забыла проводить высокопоставленных гостей. Они уже миновали памятник лихому казачьему атаману в старинной свитке с кривой саблей и вислыми запорожскими усами, впереди простирался пролив, на синей глади которого застыл четырехтрубный корабль. — Эсминец уже ждет, ваше высокопревосходительство. Как взойдете на палубу, поднимут императорский вымпел. На нем пойдем прямо до Севастополя, где вас встретит эскадра. — Меня? — Арчегов искренне удивился и тихо спросил: — И при чем здесь императорский вымпел? — Согласно Морскому регламенту, Константин Иванович. Да вы сами закон хоть смотрели? — О чем это вы, Александр Васильевич? — О вашем положении генерал-адъютанта и о преимуществах, из оного проистекающих. А также о том, в каких случаях, — Колчак говорил тихо, дабы их не подслушала выросшая до неимоверных размеров свита, — к вам положено относиться, как к самому монарху. — О господи! — молчаливо взвыл Константин. — Тогда следующий раз отдавайте распоряжение заранее, — улыбнулся в ответ адмирал с хитринкой, — я поступил согласно… — Александр Васильевич! И вы туда же! Арчегов скосил глазом — со всех сторон их обступили алые черкески кубанцев, с серебряным шитьем бывшего императорского конвоя. Эта самая привилегированная часть гвардии была заново воссоздана, и ее смотр он проводил сразу по прибытии в Екатеринодар. За спиной следовали войсковой атаман генерал-лейтенант Науменко с колоритными представителями Кубанской рады, отдельский и станичный атаманы, господа старики. Все в черкесках, между которыми затесались генеральские и офицерские френчи из штаба Деникина, а также несколько черных мундиров морских офицеров, сопровождавших Колчака. Пару раз промелькнули и ставшие родными сердцу желтые лампасы прибывших вместе с Арчеговым из Иркутска казаков. «А Гришку-то я забыл?» — узрев лампасы, вспомнил Арчегов и остановился. — Надо распорядиться, чтобы за ним немедленно послали, хрен с этим автомобилем, без него починят! Сопровождавшая военного министра масса народа также остановилась — люди бросали недоуменные взгляды, не в силах понять причину столь внезапной остановки. Арчегов же смотрел не отрываясь на стоящий перед обрывом с краю домик, около которого росло уродливое дерево. «Нет, у меня определенно дежавю! Где-то я видел сию мазанку в три окна да этот древесный трезубец, что на бандеровский смахивает. Вернее, герб нынешней „незалежной“ Украины, что в свою очередь с древней тамги Рюрика позаимствован. Но где я видел эту чинару? В Афгане? Нет, совсем недавно! В Нижнеудинске?! Тьфу ты — такого просто быть не может?! Нина мне в поезде фотографию Гришкиного отца показывала — там и этот домишко был. Как в фильме — „вон мужик в пиджаке. А вон оно — дерево“. Надо же, стоило о нем подумать — и фарт попер». Недолго думая, Константин быстро пошел к дому, краем глаза поймав удивленно-растерянный взгляд адмирала. У покосившейся калитки остановился, высмотрев в догоняющих станичного атамана. И спросил резко: — Кто хозяин? — Младший урядник Ярошенко. Павло, Павел то есть, — быстро поправился матерый казачина с вислыми седоватыми усами, с капельками пота на лбу. Мозолистая лапа крепко сжимала атаманский пернач. — Миколаевич. Срока службы 1890 года… — Ну и память у тебя, господин атаман. — Так мы вместях служили, а свий срок я помню! — И как он? — Угасает козаче. В Маньчжурии рокив двадцать назад быв, а жинка родами вмерла. Старшого Миколу германцы вбили, а молодшего Грицу в январе, на Маныче. Женить не успел. Так и угасает, соседи приглядывают, да моя внучатая племяшка к нему бегает! Атаман с неприкрытым упреком посмотрел на Науменко. Генерал побелел и сделал шаг вперед. — Мы бросили все, что было под рукою, — юнкеров, кадетов, казаков приготовительного разряда. Наше будущее… Но нужно было спасать Кубань… — Я знаю, — только и сказал в ответ Арчегов и открыл калитку. Маленькая собачонка тявкнула разок, но узрев, какая толпа стала вваливаться во двор, поджала хвост и юркнула за плетень. Константин открыл дверь, миновал просторные сени с кухней и печью и зашел в горницу с дощатым полом. Словно нежилым шибануло сразу. — Здорово ночевали… Поприветствовал хозяина и осекся, поняв, что привычного ответа не будет. Изможденный, седой как лунь казак сидел на кровати, безучастно положив руки на колени. Рядом стояла девчушка, держа в руках полную чашу. — Снидай, тятю… Увидев генерала, она тут же отошла в сторону, а в глазах казака, белесых, на миг сверкнула искра. Вбитая годами служба свое взяла — он тяжело поднялся и тихо ответил, почти прошептал: — Здравия желаю, ваше превосходительство… — Генерал-адъютант Арчегов, — представился Константин и обнял старика: — Знаю, все знаю… Осекся, говорить не смог — глаза впились в фотографию, что стояла рядом с кроватью. Молодой казачина в черкеске положил ладонь на кинжал. И до чего ж похож! Константин помотал головой, поморгал глазами — на него смотрел Гришка, пусть в черкеске, но Гришка олух, что сейчас чинил автомобиль на тракте — вызволять эту «антилопу-гну» быками генерал не разрешил в воспитательных целях. — А большевики еще сказали, что генетика — лженаука, — прошептал Арчегов, оправившись от потрясения. И быстро произнес, обращаясь к Науменко и членам Кубанской рады, что вошли следом: — Я быстро, сейчас приду, — и очень выразительно посмотрел, показывая взглядом на старика. Кубанцы его правильно поняли и обступили старика, выражая тому свои соболезнования. Арчегов быстрым шагом вышел из дома и целеустремленно поспешил к конным конвойцам — перед ним расступались. Обратился к вахмистру, что сдерживал норовистого коня. — Возьми казаков и скачи к автомобилю. Аллюр три креста. Там подхорунжий — отмыть от грязи, одеть в черкеску и что полагается, и сюда, наметом! Одно копыто здесь, другое там! Быстро!!! — Так точно, ваше высокопревосходительство! Громко крикнув ответ, вахмистр развернул коня и безжалостно ударил плетью. За ним устремились полдюжины казаков, также нахлестывая своих скакунов. Не прошло и минуты, как Константин даже конского топота не услышал — лихо унеслись казаки. Три версты туда, три обратно, плюс пять минут на переодевание — четверть часа, не больше, ибо лошадей жалеть не станут. По его лицу конвойцы в один миг осознали всю серьезность полученного от генерала приказа. |