Онлайн книга «Бумажная девушка»
Внезапно разразилась страшная гроза, и на нас обрушились нескончаемые потоки дождя. Лобовое стекло было крошечным, а дворники такими слабыми, что не справлялись с наводнением. Их постоянно заедало, и время от времени приходилось высовывать руку, чтобы привести их в действие. — Надо найти где переночевать. — Да, я как раз об этом подумал. На первом мотеле висела табличка «Мест нет». Из-за дождя мы плелись со скоростью двадцать километров в час, вынуждая всех следующих за нами ехать так же чудовищно медленно. Добрых четверть часа нас сопровождали гудки машин — разъяренные водители нетерпеливо жали на клаксоны. Наконец мы остановились в Сан-Тельмо, в мотеле «Каса-дель-Соль», чья светящаяся вывеска с ободряющими словами «Есть свободные места» мерцала в ночи. Увидев припаркованные машины, я догадался, что заведению далеко до очаровательных мини-гостиниц типа «Бэд энд Брэкфаст». [41] Ладно, в конце концов, у нас деловое путешествие, а не медовый месяц. — Возьмем один номер? — язвительно спросила Билли, открывая дверь. — Один, но с двумя кроватями. — Если думаете, что я наброшусь на вас… — Вряд ли. Я не садовник и совсем не в вашем вкусе. Портье встретил нас недовольным ворчанием. Билли хотела посмотреть комнату, прежде чем заселяться, но я схватил ключ и сразу расплатился. — Все равно деваться некуда: на улице льет как из ведра, и я дико устал. Мотель представлял собой одноэтажное строение в виде буквы П. Во дворе росли чахлые деревца, пригибавшиеся к земле под потоками дождя. Как я и предполагал, номер оказался по-спартански простым. Горела тусклая лампочка, неприятно пахло плесенью, а мебель, очевидно, помнила еще президента Эйзенхауэра. Мне бросился в глаза огромный телевизор на колесиках с динамиком под монитором — такие модели ценят любители барахолок и блошиных рынков. — Представляете, кто-то сидел в этой комнате и смотрел, как первый человек высаживается на Луне или как убивают Кеннеди! — пошутила Билли. Я попытался включить телевизор. Раздалось невнятное шипение, но экран оставался темным. — Да уж, финал «Супер Боул» [42] придется смотреть в другом месте… Я заглянул в ванную: просторная душевая кабинка, но на кране явные следы ржавчины. — Знаете хитрость? Чтобы узнать, насколько хорошо убирают в гостинице, надо заглянуть за мебель, — улыбнулась Билли. Она, недолго думая, отодвинула тумбочку и вскрикнула: — Какая гадость! Моментально сняв туфлю, Билли раздавила таракана. Потом обернулась и заглянула мне в глаза, ища поддержки: — А как насчет нашего мексиканского ужина? Но от моего энтузиазма не осталось и следа. — Во-первых, здесь нет ресторана, во-вторых, на улице страшный ливень, а я умираю от усталости и не готов садиться за руль в такую погоду. — Ну да, все мужчины такие: сначала наобещают с три короба… — Да-да, все так и есть. Я ложусь спать! — Подождите! Может, хотя бы пропустим по стаканчику? Я видела небольшой бар неподалеку отсюда… Но я уже снял ботинки и улегся на кровать. — Идите без меня. Уже поздно, а завтра нам предстоит долгая дорога. И потом, я вообще не люблю бары, а уж тем более придорожные забегаловки. — Отлично, пойду одна. Билли достала из сумки одежду, закрылась в ванной и вскоре появилась в тех же джинсах и кожаном приталенном пиджаке, в которых была днем. Она уже стояла на пороге, но, очевидно, ей что-то очень хотелось сказать. — Говорите, вы не в моем вкусе… — начала она. — И что с того? — Как думаете, какие мужчины мне нравятся? — Ну, например, этот мудак Джек. Или Эстебан, который всю дорогу пялился на вас, а вы ерзали и бросали на него кокетливые взгляды. — А вы правда так считаете или хотите сделать мне больно? — Вы такая, какая есть. Я вас создал, поэтому знаю вас лучше, чем кто бы то ни было. Билли сурово взглянула на меня и молча открыла дверь. — Подождите, возьмите немного денег. Она ответила с вызовом: — Если вы действительно так хорошо меня знаете, должны помнить, что я никогда не плачу за себя в баре… * * * Оставшись один, я принял прохладный душ, перебинтовал ногу и полез в чемодан за пижамой. Внутри, как и обещала Билли, меня ждал ноутбук — на долю секунды мне показалось, что все несчастья из-за него. Какое-то время я ходил туда-сюда по комнате: открыл шкаф, повесил куртку, потом долго искал подушку, но так и не нашел. В тумбочке рядом с дешевым изданием Нового Завета лежали две книги, очевидно забытые бывшими постояльцами. Первая — бестселлер Карлоса Руиса Сафона «Тень ветра», когда-то я подарил такой же томик Кароль. Вторая называлась «La Compagnia de los Angelos» [43] — до меня не сразу дошло, что это мой первый роман, переведенный на испанский. Я с любопытством пролистал издание. Читавший его человек подчеркнул некоторые фразы и кое-где оставил пометки на полях. Не знаю, понравилась ему книга или нет, но он точно не остался равнодушным, а это главное. Неожиданная находка приободрила меня. Устроившись за крошечным пластиковым столом, я включил компьютер. «А вдруг вдохновение вернется? Вдруг я снова смогу писать?» Система запросила пароль. Постепенно в мою душу закрадывался ужас, но я пытался убедить себя, что это не что иное, как творческое возбуждение. Наконец на мониторе возник райский пейзаж. Я открыл текстовый редактор, и перед глазами появилась белая страница. В самом верху мигал курсор. Он словно ждал, когда же мои пальцы забегают по клавиатуре, позволив ему пуститься в пляс. Но тут пульс помчался галопом, а сердце словно сжали тисками. Голова закружилась, к горлу подступил комок… и я судорожно захлопнул ноутбук. «Вот черт». Творческий застой, синдром чистой страницы… Никогда бы не подумал, что со мной это произойдет. Я считал, что отсутствие вдохновения — проблема самовлюбленных интеллектуалов, которая не касается таких маньяков, как я, с десяти лет выдумывающих разнообразные истории. Некоторым, чтобы творить, нужно довести себя до отчаяния, если жизнь не дает достаточно поводов. Другие черпают вдохновение в тяжелых испытаниях. После разрыва с Авой Гарднер Фрэнк Синатра сочинил «I'm a Fool То Want You». [44] Расставшись с Мари Лорансен, Аполлинер написал «Мост Мирабо». Стивен Кинг признавался, что без алкоголя и наркотиков роман «Сияние» не увидел бы свет. Я же не нуждался в допинге. Долгие годы я работал днем и ночью, даже в Рождество и День благодарения, с единственной мыслью: успеть записать все, что рождается в моей голове. Начав роман, я забывал о реальности и жил словно в трансе или под гипнозом. В это благословенное время творчество становилось моим единственным наркотиком: даже самый чистый кокаин не вызывал такую эйфорию, даже самое дикое опьянение не рождало столь сладостного чувства. |