Онлайн книга «Адская Кухня»
— Ты хотел сказать, в клубе? — В те времена банды были совсем другими. Когда парень попадал в новый район, ему приходилось сойтись в поединке с местным вожаком. Понимаешь, удары выше пояса — драться можно было только одними кулаками. До тех пор парень оставался никем. Так что пока fidelistos [70] жгли плантации и расстреливали batistianos, [71] мой отец на Сто восемьдесят шестой улице в кругу таких же парней дрался со здоровенным puto. Ему тогда здорово досталось. Но после этого все отправились пить cerveza и ром. А отцу дали прозвище. Его прозвали «Manomuerto». [72] В этот день он доказал свою храбрость. Тогда это называлось: «показал свое сердце». Доказал su corazon. [73] — Где сейчас твой отец? — Пропал лет шесть-семь назад. Однажды утром ушел на работу, прислал домой моего брата Пири с конвертом, в котором лежала половина зарплаты, и попросил передать, что когда-нибудь позвонит. Но он так и не позвонил. — Гектор Рамирес громко рассмеялся. — Как знать, быть может, отец сейчас в Гаване. У Пеллэма в голове копошилась стайка крошечных червячков. Странно, ведь он выпил не так уж и много — рюмок пять или шесть. Ну хорошо, быть может, больше. И, наверное, в этих маленьких тварях действительно есть что-то психоделическое. Они углубились в мрачное сердце Адской кухни. Вдруг до Пеллэма дошло, что Рамирес что-то ему говорит. — Что? — Я спросил, какого хрена ты тут делаешь? Только начистоту. — Какого хрена я тут делаю? Пью текилу с преступником. — Эй, послушай, ты считаешь меня преступником? Думаешь, что у меня есть судимость? — Мне рассказали, чем ты занимаешься. Рамирес задумался. — И кто же тебе это рассказал? — Слухами улица полнится, — зловещим тоном пробормотал Пеллэм. — Ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь? — Ищу своего отца, — ответил Пеллэм, сам удивляясь своей откровенности. — Ищешь своего отца? И где же он? Он здесь живет? — Больше не живет. — Пеллэм обратил взгляд на север, где мерцало не меньше миллиона огоньков, ярких и не очень. Он забрал у Рамиреса бутылку. — Несколько лет назад я работал над одним фильмом. Он назывался «Сон в неглубокой могиле». — Никогда о таком не слышал. — Этот фильм был об одной женщине, которая возвращается домой и узнаёт, что ее отец, возможно, вовсе не ее отец. Сначала я только искал места для натурных съемок, но затем также переписал часть сценария. — А мать этой женщины, она что, была путаной? — Нет, просто завела связь на стороне. Ей было одиноко. Забрав бутылку, Рамирес отпил большой глоток и кивнул, приглашая Пеллэма продолжать. — Моя мать живет в противоположном конце штата. В маленьком городке, который называется Симмонс. Нет, ты о таком никогда не слышал. Я приехал ее навестить — это случилось два года назад, на Рождество. — Ты купил ей подарок? — Конечно, купил. Дай договорить. — Очень хорошо, что ты не забываешь свою мать. Так держать, парень! — Дай я закончу. Мы поехали на кладбище на могилу отца, как делаем всегда, когда я приезжаю к матери. — Еще один глоток. И еще. — Мы пришли на могилу, и мать расплакалась. Они успели углубиться в Кухню и теперь шли по переулку, вымощенному вонючим от нечистот булыжником, который вел к базе Рамиреса. — Вдруг мать говорит, что должна сделать одно признание, — продолжал Пеллэм. — Как оказалось, она думает, что мой отец мне вовсе не родной отец. — Ого, вот так сюрприз, твою мать! — Бенджамин — муж матери, человек, которого я считал своим отцом, — постоянно отсутствовал. Он все время был в разъездах. Они с матерью поругались по этому поводу. Бен снова уехал. Мать завела любовника. Потом они расстались. Бен вернулся домой. Они с матерью помирились. Она к этому времени уже была беременна, но не могла сказать, когда именно это произошло. Сам знаешь, как это бывает. Однако мать сильно сомневалась в том, что это был ребенок Бена. Она ломала голову над этим с тех самых пор, как Бен умер. Я хочу сказать над тем, говорить или не говорить мне. В конце концов мать не выдержала и во всем призналась. — Представляю, как хреново тебе было, когда ты все это услышал. Но зачем ты все-таки приехал сюда? — Мне хотелось разузнать больше об этом мужчине. О своем родном отце. Я не собирался с ним встречаться. Но мне хотелось узнать, кто он такой, чем занимается, может быть, раздобыть его фотографию. — Он до сих пор живет здесь? — Нет. Уехал давным-давно. Пеллэм рассказал о том, как ему удалось раздобыть последний адрес этого человека, но, как выяснилось, тот уехал из того дома много лет назад и не оставил никаких следов. Пеллэм связался с архивами всех пяти районов Нью-Йорка, а также всех близлежащих округов штатов Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут. Безрезультатно. — Значит, смылся? Как и мой папаша. Пеллэм кивнул. — Так зачем ты здесь остался? — Я решил снять фильм об Адской кухне. Том районе, где жил мой отец. Он прожил здесь довольно долго. — Пеллэм забрал бутылку. — Что ж, выпьем за твоего папашу, сукиного сына. Он отхлебнул из горлышка. — Выпьем за обоих наших папаш. Где бы они сейчас ни были, мать их. Не успев передать бутылку, Пеллэм второй раз за последние несколько дней ощутил затылком прикосновение холодного металла. И на этот раз это тоже было дуло пистолета. Рамирес удостоился трех громил, Пеллэм — лишь одного. — Твою мать, — только и бросил молодой латиноамериканец, пока двое держали его за руки, а третий тщательно обыскал, забрав пистолет и нож. Потом он вырвал у него бутылку с мескалем и зашвырнул ее в переулок. — Только педерасты-латиносы пьют эту мочу! Бутылка разбилась, упав на булыжник. Ухмыльнувшись, Рамирес обратился к Пеллэму, кивнув на громилу, сказавшего эти слова: — Это Шон Маккрей. Понятия не имею, почему он здесь. По субботам вечером он обычно направляется на свидание — к себе домой, со своим членом. Чем заслужил удар. Кулак врезался ему в челюсть. Рамирес мотнул головой. |