Онлайн книга «Собиратель Костей»
Купер молча кивнул. — Том, запиши, что наш подозреваемый имеет пару старых перчаток, — приказал Райм и обратился ко всем присутствующим: — Вот теперь мы начинаем кое-что понимать о нашем преступнике. Он никогда не оставляет своих отпечатков на месте преступления. Зато след его перчатки у нас уже есть. И если мы найдем ее саму, то сможем утверждать, что он был там, в котельной. Наш подозреваемый умен, но не гениален. — А что же носят гениальные преступники? — поинтересовалась Сакс. — Замшевые перчатки с хлопковой подкладкой. — Где фильтр? Мел вытряхнул вакуумный фильтр, напоминавший конусообразную деталь от кофеварки, на чистый лист бумаги. Вещественные доказательства… Журналисты и присяжные заседатели любят видеть в качестве вещественных доказательств вполне очевидные предметы: окровавленные перчатки, ножи, огнестрельное оружие, которым недавно пользовались, любовные письма, остатки спермы и отпечатки пальцев. Но Линкольн Райм больше всего любил пыль и жидкости всех сортов. Именно на это меньше всего обращают внимание преступники, оставляя после себя подобные следы. Но и фильтр на этот раз не захватил ничего ценного. — Ну, ладно, — успокоил остальных Линкольн. — Пойдем дальше. Давайте посмотрим на наручники. Сакс напряглась, наблюдая, как Купер открывает пластиковый пакет и вытряхивает наручники на лист бумаги. Как Райм и предупреждал, крови здесь было совсем мало. С пилой на этот раз пришлось работать медэксперту. Правда, для полной уверенности он дождался, когда адвокат нью-йоркской полиции перешлет официальное согласие на эту процедуру по факсу. Купер внимательно осмотрел наручники: — Фирма «Бойд и Келлер». Серийный номер отсутствует. — Он опрыскал их жидкостью из пульверизатора и осветил. — Отпечатков нет, только следы от перчатки. — Теперь открой их. При помощи стандартного ключа Купер расстегнул наручники, а потом продул механизм воздушным очистителем для линз. — Ты все еще сердишься на меня, Амелия? — обратился к Сакс Линкольн. — Насчет рук. Вопрос прозвучал неожиданно и застал ее врасплох: — Я не рассердилась, — через пару секунд заговорила Амелия. — Я подумала, что такие действия квалифицируются как непрофессиональные. Я имею в виду то, что вы предлагали. — Ты знаешь, кто такой Эдмон Локар? Она отрицательно помотала головой. — Француз. Родился в 1877 году. Он основал при Лионском университете Институт криминалистики. Он вывел один закон, который всегда помогал мне, когда я работал в следственном управлении. Принцип обмена Локара. Этот ученый был уверен в том, что когда два человека контактируют, обязательно будет произведен какой-то обмен. Один человек забирает что-то у другого и что-то отдает. Может быть, это просто пыль, кровь, клетки кожи, волокна, крошечные металлические частицы. Бывает очень сложно определить, что именно участвовало в процессе обмена, и еще сложнее понять, что бы этот обмен мог значить. Но это происходит, и именно руководствуясь этим принципом, мы поймаем нашего подозреваемого. Впрочем, этот экскурс в историю совсем не заинтересовал Амелию. — Тебе еще повезло, — обратился Мел Купер к Сакс, даже не поворачивая к ней головы. — Он хотел, чтобы ты вместе с медэкспертом поехала в лабораторию, присутствовала при аутопсии и исследовала содержимое ее желудка. — Это нам не помогло бы, — пробурчал Райм, стараясь не встречаться взглядом с женщиной. — Но я его отговорил, — заявил Купер. — Аутопсия, говорите… — вздохнула Сакс с такой обреченностью, будто теперь никакая информация, касающаяся Линкольна Райма, была не в состоянии удивить ее. «По-моему, эта красотка сейчас даже не находится вместе с нами, — продолжал злиться Райм. — Она уже унеслась куда-то за тысячи миль». — Ага, — обрадовался Купер, — Что-то нашел. Кажется, это и есть кусочек перчатки. Он поместил крошечный фрагмент под микроскоп и принялся изучать его: — Кожа, красновато-коричневатая. С одной стороны отполированная. — Красная, это хорошо, — кивнул Селитто и пояснил Амелии: — Чем эксцентричнее они одеваются, тем легче их поймать. Правда, этому в академии не учат. Когда-нибудь я расскажу тебе о тех временах, когда мы схватили Джимми Плейда из банды Гамбино. Помнишь, Джерри? — Да, такие портки, как были у него, за милю видно, — кивнул молодой детектив. — Кожа высушена. Жира в структуре очень мало. Ты был прав, когда говорил, что они очень старые. — Что это за животное? — Перчатки лайковые, причем очень хорошего качества. — Если бы они были новые, можно было бы подумать, что их владелец богат, — вздохнул Райм. — Но раз они не новые, он мог найти их в мусорном баке или купить как поношенные. Никаких выводов о подозреваемом пока делать не стоит. Ну, хорошо. Том, добавь в таблицу то, что у преступника имеются лайковые перчатки красноватого оттенка. Что еще мы имеем? — Он пользуется лосьоном после бритья, — напомнила Сакс. — Да, у меня это из головы вылетело. Хорошо. Возможно, он хочет скрыть какой-то другой запах. Иногда преступники прибегают к подобным уловкам. Запиши это, Том. Как пах этот лосьон, Амелия? Ты мне уже рассказывала. — Терпкий, как джин. — Что у нас с веревкой? — продолжал Райм. — Синтетическая, — доложил Купер после быстрого обследования. — Я такие уже видел. Несколько десятков внутренних волокон состоят из различных типов полимеров, одна нить, нет, две, металлические. — Нам нужен изготовитель. Купер отрицательно помотал головой: — Не получится. Слишком расплывчатые сведения. — Проклятье! — выругался Райм. — А узел? — А вот это что-то интересное. Смотри-ка, он дважды завязывается в петлю. Такую веревку вообще трудно завязать так, чтобы узел не соскальзывал, а здесь все вышло надежно. — У нас есть перечень узлов? — Нет. «Непростительно», — промелькнуло в голове Райма. — Сэр? Райм повернулся к Бэнксу. — Я когда-то плавал… — Из Вестпорта, — подсказал Райм. — В общем, да. А откуда вы об этом узнали? Если бы Райму пришлось определять родину Бэнкса, он, не колеблясь, назвал бы Коннектикут. — Просто удачная догадка, — небрежно заметил Линкольн. — Это не морской узел. Я такой первый раз вижу. — Что ж, полезная информация. Повесь-ка веревку вон туда, — Райм кивнул на стену, где уже находился снимок целлофана и таблица на плакате Моне. — Мы вернемся к узлу позже. |