Онлайн книга «Наемники фортуны»
— Музыкант, посвети! — крикнул Туран. Заурчал мотор, сендер развернулся, лучи фар выхватили из темноты рыжую шевелюру и перепачканную болотной тиной физиономию Белоруса. — Да тащи же меня скорей! — завопил он, увидев подмогу. — Зову вас, зову! Хотели монаха, чтоб допросить, — вот он вам! Туран ухватил Белоруса за изодранный жилет и потянул из топи. Монах молчал, только отфыркивался и сплевывал мутную жижу, попавшую в рот. Он уже погрузился по шею, мокрая борода была облеплена ряской, так что вид монах имел довольно жуткий — болотный мутафаг какой–то. Жилет Белоруса, пострадавший во время драки в Лавре, не выдержал и с треском разлезся по швам. Туран отшатнулся с обрывками в кулаке, Белоруса качнуло вперед, он провалился еще глубже, а монах ушел в грязь с головой. Вынырнув, тряхнул испачканной бородищей и лишь злобно блеснул глазами на Турана. — Музыкант, да швырни ты им трос! — прокричал Разин. — Живей давайте, шевелите поршнями. Альбинос кинул Турану трос и отъехал подальше — туда, где сендер не проваливался, конец перебросили монаху и потом, держась за трос, побрели к берегу. Впереди ехал сендер, сзади болтался вывалянный в грязи монах. Разин к тому времени собрал трофеи в кузове грузовика. Оказалось не густо, четыре патрона к обрезам, для пулемета вообще не нашлось, два магазина к автоматам, остальные пустые — видно, монахи в азарте боя не жалели боеприпасы. Егор осмотрел оружие, которое искупалось в грязи и требовало основательной чистки, и погрустнел. Времени было мало, нужно торопиться. Он сложил патроны в подсумки, повесил на плечо автомат, решив, что сможет во время поездки его привести в порядок, и вышел встречать процессию. Когда Туран с Белорусом вывели из зарослей пленного, оказалось, что он — здоровенный детина, сложением не уступающий Разину, а ростом даже выше на полголовы. Монах отряхнул полурясу, выжал грязь из бороды. Белорус тут же сноровисто обыскал его, выгреб все, что нашлось в карманах. Потом отступил, критически оглядел добычу и сказал: — Экий ты, брат, грязный. А еще из Ордена Чистоты! — Телом грязны, а душою чисты — монахи Ордена Чистоты! — здоровяк скороговоркой отбарабанил заученный куплет. — Грязь телесная не вредит, а тебе, падшая душа, наказание уже уготовано! Не отмоешься, грешник! На кого руку подняли, злыдни? На Орден! Ужо воздастся вам! — А нечего было наш «Панч» отбирать, — на Тима угрозы никакого впечатления не произвели. — Сами связались с нами, на себя и пеняйте. Куда грузовик увели? Рассказывай давай. Монах обхватил плечи широченными ладонями — замерз в мокрой одеже. Оглядел всех поочередно. Надолго задержал взгляд на Илае — тот по–прежнему оставался на кабине самохода, погрузившегося в лужу, только сел, скрестив ноги, и невозмутимо поблескивал очками. — И мутантище с вами, порождение нечистого! Враг рода человеческого! — Ладно, — Разин поднял обрез и почесал подбородок. — Рассказывай про Губерта, проповеди нам ни к чему. — И про «Панч», грузовик наш, говори! — добавил Тим. — Губерт — благой человек, свыше отмеченный, — ответил монах, гордо вздернув подбородок. — Он спасение Киеву принесет. Да и нынче добра немало сотворил. Оружием Ордену помогает. — То есть Зиновию, а не Ордену, — уточнил Туран. — Зиновий верной дорогой Орден ведет, дело правое вершит. Что Зиновию на пользу, то и для Ордена благо. Самоход ваш Губерту отправлен, ибо не место ему в Лавре, самоходу–то, печать нечистого на нем. То–то и видно, мутант на нем прикатил, скверной загрязнил. А Губерт не в Ордене, зато всяку таку технику разумеет, он самоходу тому наилучший хозяин. Да у тебя, урод, — монах ткнул толстым пальцем в Белоруса, — скверную вещь отобрали, она тоже от нечистого. Да в кузове самохода еще нашли всякого, греховного. Тьфу! — Ближе к делу, — напомнил Разин, — о Губерте рассказывай. Где он засел? Как туда попасть? — Расскажу, — твердо сказал монах. — Все как есть, без утайки, обмана не будет. Чем скорей к Губерту полезете, тем скорей вам конец. Он вас живо!.. А и я с небес погляжу и возрадуюсь, какая вам кончина вышла. — Не спеши помирать, если расскажешь честно, то поживешь еще. — Врете, поди? — Пока не расскажешь про Губерта, не узнаешь. Так что рассказывай. Сколько людей при нем? — Того не ведаю, — быстро ответил монах. — Самолично видал троих. — Врет, — ухмыльнулся Белорус. — Ладно, давай дальше. — Самолично троих видал! — упрямо повторил монах. — Однако служат Губерту не токмо люди. Механизмов у него много, лектроники, вшитой в них. То дело Создателю угодное, потому что для людей польза… — Вот и покажи дорогу к Губерту, — заметил Туран. — Где он прячется? Что там? — На острове, вы туда запросто не доберетесь по болоту. Там большие стены стоят, толстые, прочные, намного в землю укоренены, вниз уходят, под болото. Не взять вам Губерта. Стерегут его механизмы и всякие хитрости. Невидимые стражи домину хранят. А дорогу–то на остров чего показывать? Остров — он и есть остров, потому что болотом окружен. Монах умолк. — И все? — Белорус скинул с плеч лоскуты — все что осталось от расползшейся по швам жилетки — бросил в грязь и стащил рубаху. — Маловато, будем говорить, истин ты нам поведал, брат. Ох, зря я тебя из болота тащил… Он принялся выкручивать рукава, пританцовывая на месте, поеживаясь под легким ветерком. — Ну хватит трепаться! — прикрикнул Разин. — Туран, давай служителя Храма в болото возвратим и поехали. — Как поехали? — Альбинос повернулся на сиденье. — К острову–то как, вплавь? Сендер же не лодка… Туран шагнул к монаху, а Белорус, натянув рубаху, достал из–за пояса обрез. — Разберемся, — сквозь зубы процедил Разин. Поправил висящий на плече автомат, кинул на багажник ремни с подсумками, снятые с убитых монахов, и полез в сендер. — Э–э… — протянул бородатый детина, когда Белорус направил на него обрез. — Я ж не сказал, что дороги не знаю, я покажу. Он выставил перед собой ладони. — В болото не надо, боюсь я чудов. — Такой большой и боишься? — хмыкнул Белорус. Монах открыл было рот, но Разин опередил его: — Далеко отсюда до острова? — К полудню доберемся. — Ага, — Альбинос с озадаченным видом почесал рубец на скуле, и Разин повернулся к нему. — Что? — Бензина у нас почти не осталось. Илай громко кашлянул, и все посмотрели на грузовик. — Вот тебе и горючее, — заметил Разин. — Подгоняй к луже и лезь в багажник за шлангом. Он выпрямился. — Туран, Белорус, вы пока вяжите бородатого. Не только руки, а трос ему под мышками пропустите. Я в случае чего сброшу этого проводника за борт… Ты меня слушаешь, монах? |