Онлайн книга «Наемники фортуны»
Юна шагнула к радиостанции, но Чак схватил ее за руку, протянутую к ручке настройки. – Сестрица! – фальцетом вскрикнул он. – Какая ж ты все–таки ду… неопытная еще! С монахами собралась толковать опять? – Ну да, – кивнула она. – Чтобы сказать, что мы высадимся немного в стороне, обойдем поселок и будем ждать баркас дальше на берегу реки. – Точно, молодец, соображаешь! – притворно восхитился карлик и отпустил ее руку. – Давай, выходи на связь… Юна растерянно посмотрела на меня. – …со всей Москвой, – заключил он. – Тебя услышат и медведковские, если в броневике все же есть рация, и рыбари, – пояснил я. Закусив губу, она отвернулась. Смилостивившийся Чак сказал: – Хотя сама мысль правильная, сестричка. Так и сделаем – просто никому о том докладывать по радио не будем. – Но мы доберемся до берега реки уже поздно вечером, – возразила она. – Как в темноте увидеть катер монахов? Она широкая… – Не очень–то и широкая, – возразил он. – Да и огни монахи наверняка включат, чтоб не врезаться куда по ночному времени. Окликнем их как–нибудь с берега. – Если у них будет работать мотор, не услышат, – возразил я. – А он будет работать, они ж против течения сюда пойдут. – Значит, смастерим плот какой из веток, – отмахнулся карлик. – Это нас потом волновать будет, а сейчас надо поворачивать, потому что течение прямиком к реке, то есть к рыбарям нас несет, плюс мотор туда же… Он замолчал. Мы все замолчали. Наступила тишина. И в тишине этой стало ясно, что мотор баркаса тоже молчит. Причем я даже не заметил, когда он отключился. * * * – Смотрите, что я нашла в тумбе. Лежала в глубине. – Обойдя рубку, Юна Гало показала нам деревянную подзорную трубу. По корпусу шла широкая трещина, залитая прозрачной смолой. Мы с Чаком сидели у ограждения на носу, разглядывая поселок рыбарей. Над крышами домов, соединенных плавучими мостками, крутились ветряки, в центре высилось колесо обозрения. – Чак, как там наш ствол? Пробурчав что–то, он ушел на корму, где мы разложили на просушку патроны и пистолет. Я взял у Юны трубу. То, что издалека напоминало клубки омелы, оказалось постройками рыбарей. Они приспособили к колесу свои домики из досок, фанеры и жести, используя вместо фундаментов железные люльки, в которые когда–то садились граждане, желавшие обозреть Измайловский лесопарк с высоты. Домики будто скворечники облепили конструкцию, примерно на четверть ушедшую в воду. В окошках горел свет, между постройками тянулись веревочные лестницы и гибкие, качающиеся на ветру мостки. Я опустил трубу. Мы подплывали к поселку с востока, и колесо высилось точно на фоне закатного солнца – силуэт казался аппликацией из черной бумаги, наклеенной на большой бледно–розовый круг. Ниже в вечерней тени прятались свайные домики. Между ними изгибались ряды торчащих из дна палок, к которым крепились сети. Там был настоящий лабиринт, по такому можно пройти, только если знаешь фарватер. А если не знаешь, надо швартоваться на этой стороне поселка и идти по нему пешком. Подбежал Чак. Сунув мне пистолет, выхватил из рук трубу и поспешил назад, на корму. – Что ты увидел? – спросила Юна, но карлик не ответил, и девушка пошла за ним. Я оглядел пистолет, достал один патрон… Черт знает, будет стрелять или нет. Вроде все просохло, но порох может не вспыхнуть. Течение медленно несло нас к поселку рыбарей, озаренному светом электрических и масляных ламп, свечами и факелами. Дул сильный ровный ветер, с тихим гудением вращались ветряки, слышались голоса, детский смех и плач. Прямо по курсу, наискось от скопища домиков, в нашу сторону отходил длинный причал. Слева от него перед приземистой фанерной развалюхой на краю настила сидела женщина и стирала белье, которое доставала из большой корзины, стоящей рядом. У открытой двери устроившийся в кресле–качалке мужчина точил длинный кривой клинок, похожий на лезвие косы. У ног его ползали двое детей. Чак с Юной подошли ко мне. – Что? – спросил я, не оборачиваясь. – За нами плывет большой плот, – сказала Юна. – Далеко? – Да, – ответил карлик. Присев у ограждения, он положил трубу и уставился на поселок впереди. – Не видно толком, кто на нем. Хотя и так ясно, что медведковские. Много их там, веслами гребут. И вроде синее чтото маячит… То есть френч старшины из Южного братства. – Пусть плывут, все равно мы уже почти в поселке, – сказал я. Рыбари занимались своими делами внутри домов, ходили по мосткам, кто–то чинил сеть, несколько человек конопатили лодку посреди квадратной пристани. Юна спросила: – А если они набросятся, как только причалим? – Вроде местные на нас не очень пялятся, – проворчал Чак. – Либо пока никто не услышал, что за нас награда назначена, либо не сообразили еще, что это мы и есть. А то б сбежались уже, гам бы подняли… Значит, причаливаем тихо, идем через поселок на ту сторону. Вернее – наискось так идем, чтоб к берегу выйти. А потом как и хотели: вдоль берега Соколиной чуток дальше отходим и там тихо ждем, пока катер подвалит. Он вот–вот здесь должен быть. – А медведковские? – уточнил я. – Они не прямо сейчас к поселку подгребут. Время есть. – Но когда подгребут – увидят баркас и поймут, что мы где–то тут. Оставят плот, перейдут поселок, разделятся и станут прочесывать берег. – Я надеюсь, катер монахов доплывет сюда раньше, – сказала Юна. – Если он вышел сразу после того, как я связалась с Храмом, то уже должен быть совсем рядом. – Ну хорошо, но как нам пристать? Ни весла нет, ни… – Эй! – донеслось со стороны поселка. Нас несло к самой середине косо выступающего в воду причала. Перед ним торчали концы палок, воткнутых в дно, между палками тянулась веревка, украшенная клочками пестрой ткани, трепыхавшимися на ветру. От нее в воду уходили веревки потоньше. На конце причала сидел, свесив ноги, костлявый парень в закатанных до колен штанах и косынке на голове. В одной руке он держал кривой тесак из лезвия косы, в другой шест с крюком на конце. Наверное, им рыбарь мог приподнимать участки сети между палками, чтобы проверить, есть ли улов. – Куда претесь? – спросил парень хрипло. – Знаменитое рыбарское гостеприимство, – пробормотал Чак. – И знаменитые рыбарские кривые ножи для потрошения вьюнов… Которыми также очень сподручно потрошить человеческое брюхо. – У нас заглох двигатель, – громко сказал я. – Помоги причалить. – Помо–очь… – протянул он. – С чего мне помогать? – Иначе баркас сломает палки и порвет твою сеть, – пояснил я. |