Книга Кольцо великого магистра, страница 25 – Константин Бадигин

Вскоре отряд тронулся дальше. Теперь шли вдоль речного берега. Иногда люди обходили трясины, зеленевшие болотной травой. Но опасность была впереди; предстояло перебраться через обширное топкое болото, заросшее мхом и осокой.

Неожиданно речка исчезла из глаз, словно ушла под землю.

— Мы вошли в Черное болото, — тихо сказал Любарт. — Неверный шаг — и смерть… Здесь живут боги и злые болотные духи, — добавил он, оглядываясь.

В иных местах мостки из жердей прогибались, черная жижа выступала наверх и хлюпала под ногами.

Андрейша заметил, что литовцы находили безопасную дорогу по вершинам дальних деревьев, по кочкам и камням, торчащим кое-где из травы. На встречном крупном валуне лежал плоский камень, а на другом камне он увидел четкое изображение человеческой ступни и понял, что след показывал, куда идти.

Отряд пересек болото и вошел в лес. Люди почувствовали твердь под ногами и снова увидели реку. В лесу встретился огромный зубр. Стараясь повалить молодую осинку, он подкапывал корни рогами, сопел и басовито хрюкал, словно кабан.

Лес неожиданно кончился, и глазам открылись обширные озера, заросшие высоким камышом.

— Эге-ге-гей… ге-гей! — закричали литовские воины и застучали в щиты.

В лесу отозвалось эхо. Воины перестали шуметь и испуганно посмотрели друг на друга. Не богиня ли в медвежьей шкуре охотится где-нибудь поблизости?

Сделалось тихо. И было слышно, как дятел стучит клювом о ствол дерева и осыпаются кусочки коры.

Наконец послышался громкий крик болотной птицы. Он повторился четыре раза.

Из камышей выплыла большая лодка. Она медленно двигалась по тихой воде, оставляя за собой расходящиеся полосы. В лодке сидели четыре гребца. Кормщик стоял, зажав коленями рулевое весло, и разглядывал из-под ладони берег.

В лодку вошел Милегдо Косоглазый с пленниками и русскими боярами.

В озере, заросшем камышом, лодка все время делала крутые повороты, выходила на чистую воду и снова скрывалась в плавучих камышовых островах. Андрейше иногда казалось, что лодка возвращается к берегу.

— Чужой человек может блуждать в камышах неделю и все-таки не найдет острова, — сказал рулевой, заметив удивление Андрейши. — Здесь мы в безопасности от длинных рук рыцарей.

Впереди показался остров, заросший густым кустарником. Лодка пристала к низким деревянным мосткам.

Раздвинув ветви, путники вышли на веселую лужайку, покрытую желтыми и синими цветами. На лужайке виднелись деревянные дома с камышовыми крышами.

От старейшины на берег прибежал запыхавшийся слуга и с поклоном пригласил московских бояр.

Снаружи дом старейшины не отличался от других литовских домов: продолговатая деревянная изба из толстых еловых бревен, стоящая на сваях, входная дверь сделана посредине, к ней ведет дощатая лестница из десятка ступеней.

Старейшина приветливо встретил гостей у порога и, кланяясь, просил войти в дом. Он был одет в зеленую рубаху и короткий кафтан со множеством пуговиц. На красном лице вислый, большой нос, вместо шеи широкая жирная складка. Позади боярина стояла первая жена, пожилая, с торчащими вперед зубами.

Хозяин с поклонами усадил гостей на скамью, стоявшую слева от входа, а вторая жена, молодая и красивая, принялась снимать сапоги с бояр. Служанка принесла глиняный таз и кувшин с теплой водой. Молодая хозяйка усердно мыла ноги и вытирала мягким льняным полотенцем. Вместо тяжелых сапог путники надели легкие домашние туфли из плетеной соломы и были довольны. В лесах и болотах они изрядно натрудили ноги.

Андрейша очень удивился, увидев боярина Вассу. Щеки жемайта еще больше ввалились, а глаза лихорадочно сверкали.

— Здравствуй, — сказал боярин. — Ты помнишь, мы встречались. Старый Видимунд послал меня сюда…

Они приветствовали друг друга как старые знакомые.

— Русские купцы — наши друзья, — сказал Васса, обернувшись к старейшине. — Мечи и копья, те, что прислал Видимунд, привезли они.

— Рад видеть у себя почтенных купцов, — с улыбкой сказал хозяин и пригласил гостей к столу.

— Видимунд большой человек, — говорил Виланд, усаживая Романа Голицу рядом с собой. — Брат княгини Бируты. Он прислал нам приказ быть готовыми к войне. Я отправил Милегдо Косоглазого на разведку посмотреть, все ли спокойно на дороге, а он увидел орденских псов и…

— Худо пришлось бы нам, — вмешался Роман Голица. — Ваши воины подоспели как раз вовремя.

Низкий продолговатый стол слуги уставили кушаньями. От сочного мяса молодого жеребенка шел вкусный запах. Принесли жареных глухарей, кабаний окорок и много колбас с начинкой из сала, крови и муки. Рыба была жареная, копченая и соленая.

Все с аппетитом принялись за еду, запивая жирные куски либо медом, либо настойками из малины и смородины. Пили из турьих и бычьих рогов, украшенных серебром.

Гостям прислуживали обе жены боярина и невольницы, захваченные в Мазовщине.

Говорили о многом. Старейшина интересовался, как живут люди в Москве, в Новгороде и Пскове.

Андрейша сидел между хозяином и боярином Голицей и служил им переводчиком.

Но больше всего разговор за столом касался смерти князя Кейстута и грядущей войны.

— Вся Жемайтия скоро поднимется, — говорил Васса. — Старый Видимунд послал гонцов ко всем кунигасам. Я еду в селение старейшины Лаво.

Услышав это имя, Андрейша чуть не вскрикнул от радости.

— Господине, — обратился он к Вассе, — далеко ли селение старейшины?

— Если выехать утром, — сказал кунигас, — и переночевать в лесу, к восходу солнца, можно быть у Лаво. Селения не миновать, оно стоит на лесной дороге в Вильню.

Андрейша решил больше не скрываться и рассказал о своем несчастье.

— Постой, постой! — сказал хозяин, услышав рассказ Андрейши. — Две недели назад ко мне заезжал литовец Бутрим с женой и дочерью, красавицей с длинными косами и синими глазами. Он ночевал у нашего жреца, а утром уехал в селение старейшины Лаво.

— Его дочь Людмила — моя невеста! — воскликнул Андрейша. — Она красавица с длинными косами и голубыми глазами.

За столом все рассмеялись.

— Нехорошо, человече, — с укором произнес Роман Голица, — почему нам ни слова не сказал? Может быть, что-нибудь и придумали бы вместе-то… А мы смотрим, ходит наш Андрейша сумрачный, не знали, что и думать.

— Хотел я вам рассказать, да сдержал себя: зачем людей заботить, — ответил Андрейша. — Надо дело вперед закончить.

Роман Голица ничего не сказал, но посмотрел на Андрейшу одобрительно.

В разгар пиршества в дом старейшины вошел высокий и худой жрец. В широких черных одеждах он больше походил на огородное пугало, чем на человека.