
Онлайн книга «Демоны райского сада»
![]() – А ты всегда плохо выглядишь, – парировал Денис хмуро. – Знаешь, как тебя называют в офисе? Хромой черт. И еще – старикан! А ведь ты старше меня всего на десять лет. Странно, правда? Меня в мои тридцать два многие все еще считают «золотым мальчиком из Оксфорда». А ты в свои сорок два уже старик. – Возраст измеряется не годами. Денис дернул щекой: – Да знаю я эту поговорку. Тоже мне – народная мудрость! Думаешь, ты пережил и испытал больше меня? Скряба ничего не сказал. Не дождавшись ответа, Денис что-то невнятно проворчал себе под нос, потом взял бутылку и плеснул в стакан еще немного виски. Отпил глоток, поморщился и со вздохом произнес: – Все валится из рук. – Что именно? – спросил Скряба. Люблинский прищурился и проговорил подозрительным голосом: – А тебе все надо знать, да? – Я – начальник службы безопасности компании. Так что случилось, Денис? Почему ты пьешь? Люблинский помолчал, а потом проговорил с ненавистью: – Следственный комитет закрыл дело о рейдерстве. Мы потеряли наше имущество. – Дело закрыто? – удивился Семен. – Да. Черные брови Скрябы сошлись на переносице. – Ты заплатил следователю Васькову? – спокойно спросил он. Денис хмыкнул: – Само собой! Два миллиона «бакинских». Все до последнего цента. – И, несмотря на полученную взятку, он не дал ход делу? – Не дал. – Как такое возможно? Люблинский помолчал. Потом устало проговорил: – Семен, я ничего не знаю. – Он отхлебнул виски и внезапно снова ухмыльнулся. – Слушай, а тебе не плевать? Если мы пойдем ко дну, ты перепрыгнешь через борт, сиганешь в воду и доплывешь до берега. Как крыса. Скряба долго, молча разглядывал Дениса, а потом спросил: – В какие игры ты играешь, Люблинский? Что ты задумал? Денис хмыкнул и качнул головой: – Дурак. Просто дурак. Ты и правда думаешь, что я буду перед тобой отчитываться? Да пошел ты вон. Пошел вон, понял! Скряба ничего на это не сказал. Он просто перегнулся через стол, схватил Дениса огромной пятерней за ворот и рывком прижал его голову к столешнице. Очки слетели с носа Люблинского. Бутылка виски с грохотом упала, прокатилась по столу и рухнула на пол. – И что ты мне сделаешь? – проговорил Денис, побагровев от напряжения. – Убьешь? Ты – безмозглая горилла. Скажи спасибо, что я тебя держу. Скряба встал со стула, рывком поднял Дениса на ноги, протащил его к умывальнику, открыл кран с холодной водой и сунул его голову под мощную струю. Подержал несколько секунд и поднял. – Сволочь! – прохрипел Денис. Скряба снова сунул его голову под ледяную воду. На этот раз он держал на несколько секунд дольше. Потом поднял и спросил: – Пришел в себя? – Да. – Люблинский выплюнул воду. – Я в порядке. Скряба пару секунд подумал, а затем для верности еще раз сунул голову Дениса под струю воды. – Черт, Семен! – заорал тот. – Я в порядке! Скряба отпустил его ворот, сорвал с крючка полотенце и швырнул Денису: – Утрись! Тот с хмурым видом вытер лицо и волосы. – Как это могло получиться? – спросил Скряба. – Ведь ты заплатил следователю. Может, он не отстегнул начальству? – Не знаю. – Подумай! – Да не знаю я! У меня там нет никаких завязок! Скряба задумчиво потер пальцами мощный подбородок. – Ладно, разберемся, – сказал он. Денис отошел к столу и, глядя на Семена исподлобья угрюмым взглядом, тихо проговорил: – Я тебя уволю. – Кишка тонка, – небрежно сказал Скряба. – Завтра же! И Ольга тебе не поможет. Понял меня? Семен уже не обращал на него внимания. Он повернулся и, прихрамывая, вышел из кабинета. На душе у Семена было тяжко. Отчего-то вспомнилась жена. А конкретно – то, как трудно и больно она умирала. Вспомнились дни и ночи у ее постели, запах лекарств, другие запахи… И еще – ее глаза, полные отчаяния, боли и мольбы. Последние несколько дней перед смертью она ничего не говорила, просто смотрела на него – так, как смотрит раненая собака. А он ничего не мог сделать. Он просто сидел у кровати умирающей жены и что-то ей рассказывал про общих друзей и знакомых, про свою работу… В отличие от нее он не мог молчать. Ему нужно было все время говорить. Стоило сделать паузу, как отчаяние и ужас удушливой волной поднимались к горлу. И тогда он снова начинал говорить. Словно надеялся переговорить смерть… Ох, жизнь, жизнь… Сколько ты ни длишься, а всегда заканчиваешься одним и тем же ужасом. …Скрябе захотелось покурить. Сигарет у него не было, но он прошел в курилку, пошарил в урне-пепельнице и нашел более-менее сносный окурок. Хватит на три-четыре полноценные затяжки. Слава богу, зажигалка была в кармане. Курить Семен давно бросил, но с зажигалкой не расстался, поскольку это был подарок жены. Скряба едва успел сунуть окурок в губы, как женский голос у него за спиной негромко проговорил: – Не знала, что ты куришь. Он обернулся и увидел Лизу. Она смотрела на него с любопытством. – Я и не курю, – сказал Скряба. – Давно бросил. Но сейчас захотелось. Он чиркнул зажигалкой, закурил и сказал, выпустив облачко дыма: – С возрастом, знаете ли, все труднее бороться с искушениями. – Правда? – Лиза улыбнулась. – А я всегда думала, что с искушениями сложнее бороться в юности, пока ты зелен, глуп и… слишком порывист. – Я говорю о более-менее приличных людях. А более-менее приличные люди в юности всегда романтики. Только в зрелом возрасте они превращаются в циников. Он неторопливо затянулся. Лиза смотрела на него с любопытством. Во время первой встречи Семен Скряба показался ей могучим и опасным хищником. А сейчас она увидела в нем человека с умным взглядом и горячей кровью. – А вы почему здесь? – спросил Семен, в свою очередь так же внимательно разглядывая Лизу. – Просто шла по коридору и увидела тебя, – сказала Лиза. Она пожала плечами: – Захотелось поговорить. – Бывает, – сказал Семен и стряхнул пепел в урну. Лиза только сейчас осознала, что Скряба курит чужой окурок. Видимо, Семен прочел это на ее удивленном лице. Он усмехнулся и сказал: – Я не брезгливый. Если уж брезговать, то всем, что видишь вокруг. |