Онлайн книга «Дьявольский остров»
– Ладно, пойду, – недовольно буркнул Кривошапкин. Сгорбившись, он побрел вслед за Альбертом Валерьяновичем, а Бронислав громко сказал Никанору: – Эй, сапер, перекинемся разок в «морские кости»? Он достал из кармана вылепленные из хлебного мякиша пять кубиков и подкинул одной рукой. – Давай. Все равно делать нечего. Сапер, как обычно, проиграл моряку, и Никанор от досады покраснел, запыхтел. – Итак, с тебя восемь папирос, – подвел итог Бронислав. Тут дверь барака открылась, и охранник выкрикнул: – Арбете! – Арбайтен, арбайтен, – на немецкий манер зашушукались военнопленные. Несколько человек сорвались с нар и побежали к двери. Пантелей Пудовкин поправил свои роскошные усы и направился туда же степенным шагом. – Хорош играть, мне пора. Кажись, сегодня мне подфартило, – Никанор встал и тяжелой походкой направился к дверям барака. – Не везет в игре, повезет в работе, – поддел его краснофлотец. Охранник протянул подошедшему старосте бумажку. – Только одна? – загудели военнопленные. – Только одна, – сказал староста, раскрыл ее. На ней было написано: Baron Nordenskiöld 2 Snickare, takläggare. И были нарисованы топор, молоток и крыша дома. – Значит, так, – начал староста, – барону Нор-ден-ски-ёл-ду требуется. – Я у этого барона работал! – выступил вперед коротко стриженный мужик, у него были заскорузлые темно-коричневые руки и лицо почти такого же цвета, может, чуть светлее. – Не перебивай, – одернул его Пудовкин. – Ему нужны конюхи, а я – кавалерист, – не унимался тот. – Тихо! Молчи! – загалдели красноармейцы. – Здесь нарисованы топор, молоток и какой-то треугольник… Кажись, крыша дома. – Дай посмотреть, – из толпы вышел Никанор Капитонов. Староста показал ему листок. – Ему нужны кровельщики… Я согласен, – сказал сапер. – Э, я тоже у себя в колхозе крышу крыл, – проговорил один из красноармейцев. – Я тоже. И я еще со вчерашнего дня очередь забивал, – сказал другой, лысый широкоплечий мужик с бычьей шеей. – Подожди, Кондратий… Всем на шаг назад! – рявкнул староста. Красноармейцы нехотя отступили. – К барону на работу пойдет, – Пудовкин сделал небольшую паузу. – Капитонов – раз… – И Вернидуб – два, – добавил Никанор. – Какой такой Вернидуб? – резко спросил староста. – Мой товарищ. Мне с ним сподручней будет работать. На крыше все-таки. – На крыше… – на секунду задумался староста. – Хорошо, вторым будет Вернидуб. – Староста, ты это чего, – возмутился красноармеец, который еще со вчерашнего дня занимал очередь. – Все, вопрос исчерпан. Вернидуб, иди сюда. – Ничего не исчерпан, – заревел Кондратий, он рванулся к Капитонову, схватил того двумя руками за ворот. И тут же осел на колени, разжав кулаки. Из-за красноармейцев выпрыгнул Бронислав и ребром ладони ударил Кондратия по шее. Удар был коротким и точным. Никанор придержал потерявшего сознание Кондратия, чтобы тот не грохнулся на пол и не привлек ненужное внимание охранника. Затем усадил его возле нар. К Брониславу, сжав кулаки, выступил Митроха – дружок Кондратия, рябой малый, резкий, всегда с кривой ухмылкой на лице. Он любил следить, кто чего делает в лагере, кто чего к себе в карман положил, кто с кем и о чем шепчется. – Сзади, сука, ударил, мазута вонючая. – Могу и спереди. И не мешкая, каблуком морского ботинка Бронислав ударил Митроху в грудь. Тот отлетел в толпу красноармейцев, хотел было сразу же вскочить на ноги, наброситься с кулаками на краснофлотца, но военнопленные его удержали. – Халё! – закричал охранник и передернул затвор винтовки. – Сказано, что вопрос исчерпан! – вмешался староста. – Я сказал. Сегодня идут Капитонов и Вернидуб. Алля и орднинг! Все в порядке! Алля и орднинг! – поспешил успокоить охранника Пудовкин. – Вернидуб – это я, – зло глянул на толпу Бронислав. – А ты, мореман, хоть топор-то в руках держал? – выкрикнули из толпы. – А по фамилии не видно, Вернидубом же величают… – отшутился красный капитан. Староста отвел Никанора и Бронислава к охраннику, который стоял возле двери и не имел желания вмешиваться в разборки военнопленных, тем более он ни слова не понимал по-русски. – Вот эти двое пойдут, – сказал Пудовкин. – Хаар гёт, – приказал солдат. – Пошли, – то ли догадался, то ли перевел Никанор. * * * Вскоре сани подъехали к усадьбе. Она представляла собой маленький дворец. В центре комплекса возвышалось здание с башенкой, к которому слева и справа примыкали два одноэтажных крыла. В одном были конюшни, в другом – хозяйственные и складские помещения. Строгие, скупые формы строений свидетельствовали о том, что этот комплекс был построен в эпоху классицизма. Фронт работ красноармейцы увидели еще издалека – крыша была сорвана над крылом, где располагались складские помещения. – Живут же буржуи, – сказал вслух Бронислав. – Мы, молодой человек, не буржуи, – вдруг по-русски, правда, с очень сильным скандинавским акцентом, сказал барон. – Мы просто сумели сохранить то, что сделали наши предки. И немного приумножили. Бронислав и Никанор с удивлением глянули на этого стройного аристократа. – Вы, наверное, хотите спросить, откуда я знаю русский язык? – улыбнулся Нурденшёльд, – дело все в том, что представители моего рода когда-то жили в России. Покоряли Сибирь, открывали новые земли в Арктике. Например, организовывали несколько экспедиций на Шпицберген. Между прочим, я тоже там побывал. – И я видел Шпицберген. Наши корабли из Питера ходили в Мурманск и как раз подходили к тамошним берегам. – Значит, у нас с вами есть что-то общее. Сани остановились у парадного подъезда. Барон подал руку баронессе. – Чаю? Или вы предпочитаете сразу же работать? – Чаю после мороза не помешает, – пробасил Никанор. Двери парадного открыл пожилой лакей, седовласый и очень важный. На нем была темно-зеленая ливрея с блестящими галунами. – Здравствуйте, – поприветствовал лакей красноармейцев на ломаном русском. – Здравствуйте, – несколько смущенные, ответили красноармейцы. |