Онлайн книга «Из царства мертвых»
— Знаешь, эта история не выходит у меня из головы. У твоей жены никого нет на фронте? — Какие-то дальние родственники, мы с ними почти и не знались. Можно сказать, никого. — А как вы с ней познакомились? — О, это очень романтическая история. Жевинь рассматривал свой бокал на свет, подыскивая слова. Все тот же страх показаться смешным, из-за которого он и в прежние времена терялся и заваливал устные экзамены. — Я с ней встретился в Риме. Ездил туда по делам. Мы остановились в одном отеле. — В каком же? — В «Континентале». — А она что делала в Риме? — Изучала живопись. Говорят, она замечательная художница. Я-то в этом ничего не смыслю… — Она что, собиралась давать уроки? — Какое там! Училась для собственного удовольствия. Ей ведь сроду не приходилось зарабатывать себе на жизнь. Представляешь, в восемнадцать лет ей уже купили машину. Отец у нее был крупным промышленником… Жевинь повернулся и прошел в кабинет. Флавьер обратил внимание на его легкую, уверенную походку. Раньше он двигался порывисто, будто заикался всем телом. Богатство жены буквально преобразило его. — Она по-прежнему увлечена живописью? — Да нет, понемногу забросила. Все времени не хватает. Эти парижанки вечно заняты. — Но все-таки у этих ее… отклонений… должна быть какая-то причина. Постарайся припомнить, может, было что-нибудь? Ссора, дурные новости? Ты же наверняка тоже об этом думал! — Еще бы мне не думать! Да только ни до чего я не додумался… Не забывай, часть недели я провожу в Гавре. — Выходит, эти приступы… рассеянности, затмения, как их ни называй, начались, когда ты уехал в Гавр? — Нет, я был здесь. Как раз приехал. Это случилось в субботу, Мадлен была веселой, как всегда. Вечером она впервые показалась мне странной. Но я тогда не придал этому особого значения. Сам страшно устал… — А прежде? — Прежде? Ну, иной раз она бывала не в духе, но это же совсем другое дело. — Ты уверен, что в ту субботу не произошло ничего особенного? — Вполне уверен, по той простой причине, что мы весь день провели вместе. Я приехал утром, часов в десять. Мадлен только что встала. Мы поболтали… Только не требуй от меня подробностей, я их, естественно, забыл. Да и к чему мне было запоминать? Позавтракали мы дома. — А где ты живешь? — Что?.. Ах да, я ведь все эти годы не давал о себе знать… Я купил дом на авеню Клебер, сразу за площадью Звезды. Вот визитная карточка. — Спасибо. — После завтрака мы вышли… Помнится, мне нужно было кое-кого повидать в министерстве. Потом прошлись возле Оперы. Вот, пожалуй, и все. Самый обычный вечер. — А как же припадок? — Это случилось уже под конец ужина. — Точно дату не помнишь? — Дату, говоришь? Заметив на столе записную книжку Флавьера, Жевинь принялся ее листать в поисках календаря. — Помнится, был конец февраля… из-за этой встречи в министерстве… Так, суббота была двадцать шестого февраля. Значит, это было двадцать шестое. Флавьер пристроился рядом с Жевинем на подлокотнике кресла. — Скажи, почему ты надумал обратиться ко мне? Жевинь нервно стиснул руки. Из его прежних странностей сохранилась только эта: в затруднительном положении он цеплялся сам за себя. — Ты ведь всегда был мне другом, — пробормотал он. — И я не забыл, как ты интересовался психологией, всякими тайнами… Не в полицию же мне было идти! — И, заметив, как у Флавьера скривились губы, он добавил: — Узнав, что ты ушел из полиции, я и решил к тебе обратиться. — Да, — произнес Флавьер, разглаживая кожаную обивку, — и правда ушел. — Резким движением он поднял голову. — Знаешь почему? — Нет, но… — Все равно узнаешь. Такие вещи всегда выходят наружу! — Он пытался улыбаться, говорить об этом спокойно, но голос выдавал его горечь. — Это скверная история… Хочешь еще портвейна? — Нет, спасибо. Флавьер подлил себе вина, стиснул бокал рукою. — Со мной произошел… идиотский случай. Я был инспектором. Теперь уже не грех и признаться: не любил я эту работу. Меня отец заставил пойти по его стопам… Сам он дослужился до дивизионного комиссара и не представлял другой карьеры для сына. В таком деле нельзя принуждать… Мне не следовало поддаваться. Короче, как-то раз мне поручили задержать одного типа. Да нет, это не был опасный преступник. Просто ему пришло в голову спрятаться на крыше… А со мной был один сотрудник, славный такой парень по фамилии Лериш… Он залпом выпил вино, так что слезы выступили на глазах. Откашлялся, пожал плечами, как бы смеясь над своей неловкостью. — Сам видишь, — попытался он пошутить, — как только всплывает эта история, я сразу в слезы… Крыша была покатая. Снизу доносился шум машин. Этот тип, безоружный, спрятался за трубой… Нам надо было его окружить. Да только я… не смог спуститься. — Головокружение! — сказал Жевинь. — Ну да, помню, ты всегда этим страдал. — Вместо меня пошел Лериш… и упал. — Вот как! — произнес Жевинь. Он опустил глаза, так что Флавьер не мог прочесть его мыслей, хотя по-прежнему смотрел ему в лицо. Затем Флавьер продолжил вполголоса: — В любом случае лучше, чтобы ты знал. — Нервы всегда могут подвести, — заметил Жевинь. — Ясное дело, — жестко произнес Флавьер. Они помолчали, затем Жевинь сделал рукой неопределенный жест. — Очень жаль, конечно, но ты-то здесь ни при чем. Флавьер открыл ящичек с сигаретами. — Угощайся, старина. Рассказывая свою историю, он всегда ощущал какое-то тупое недоверие слушателей. Никто не принимал его всерьез. Как заставить их услышать тот нескончаемый вопль, сначала пронзительный, а потом приглушенный безумной скоростью падения? Возможно, у жены Жевиня и была какая-то тайная мука, но что может быть страшнее его воспоминаний? Разве ее преследовал во сне этот крик? Разве вместо нее кто-нибудь умирал? — Я ведь могу на тебя рассчитывать? — спросил Жевинь. — Что я должен делать? — Просто последить за ней. Прежде всего мне важно знать твое мнение. Рассказать тебе о ней уже было для меня таким облегчением… Ты ведь согласен? — Если тебе и впрямь от этого станет легче. — Дружище, ты даже не можешь себе представить, до какой степени! Ты свободен сегодня вечером? — Нет. — Жаль. Я бы пригласил тебя поужинать у нас. Тогда в другой день? |