Онлайн книга «Водоворот чужих желаний»
|
Поэтому Катя смотрела на хозяйку. На нее успокаивающе действовал мягкий Машин голос, и плавность ее движений, и даже то, какими ровными ломтями ложился сыр из-под ножа, приводило Катю в себя. Подумав о сыре, она тут же вспомнила про столовую, в которой его нарезали толстыми, как подошва, кусками, а вслед за столовой в голове всплыла мысль о документах и удостоверении для проходной. – Сумка! – сглотнув, сказала она, прервав Машу на полуслове. – О господи. Этого еще не хватало! – Что с сумкой? – хором спросили Маша и Сергей. – Я ее потеряла. Оборонила в парке. – Когда? – Не знаю… наверное, час назад. Может быть, больше. – Что вы делали в парке? – Бабкин решил, что девочка пришла в себя и теперь можно поинтересоваться, что случилось. – Я убегала. Там были подростки. Гнались за мной. Упала. Выронила сумку. – В какой части парка? – спросил Сергей, слегка огорошенный ее словами. „Я-то думал, ее муж из дома выгнал. А за ней, значит, кто-то гнался. Если не врет, конечно“. – Там… недалеко от входа. Скамейка. Дальше деревья. Между ними. – Катя вспомнила, как приглядывались преследователи к ее следам. – Следы. Много следов. „Ой, как нехорошо ты рассказываешь-то, голубушка, – мысленно вздохнул Сергей, по опыту оперативной работы знавший, какими короткими рублеными фразами начинают изясняться некоторые жертвы или свидетели преступлений. – Разговорить бы тебя как следует, чтобы ты сложноподчиненные предложения вспомнила. Ладно, пусть Машка этим занимается“. – Маш, я в парк, – сказал он, поднимаясь. – Поищу сумку. – Вы что! – Катя дернулась и вскочила так резко, что Антуанетта свалилась с ее коленей и возмущенно тявкнула. – Там они! Их шестеро! А может быть, и больше. Они же будут меня искать, а встретятся… – А встретятся со мной, – кивнул Сергей и недобро ухмыльнулся. Пружинистыми шагами прошел в прихожую, и оттуда раздалось негромкое ворчание в адрес Маши, которая опять что-то куда-то не туда засунула. – Перчатки в выдвижном ящике, – спокойно сказала жена, затягивая в хвост пышные рыжие волосы и сразу становясь на пять лет моложе. – Телефон не забудь. Никого не убивай, пожалуйста. Она прислушалась к повороту ключа в замке, неторопливо разлила чай по чашкам, подняла на Катю серьезные серые глаза и сказала: – Рассказывай. Что случилось? Артур стоял возле окна, напряженно глядя вниз. – Не придет она, успокойся ты! – лениво сказала Седа, запахивая халат. Диана Арутюновна покачала головой и хотела сделать дочери замечание, но сын опередил ее. – Как не придет? – хмуро бросил Артур, не оборачиваясь. – Куда она денется? Я ей муж, ты не забыла? Тихий смех Седы заставил его покраснеть и вцепиться в холодный подоконник. – Муж, муж, – пробормотала она. – И куда же твоя красавица от мужа ночью ускакала, а? Думаешь, плачет где-нибудь в подъезде? Размечтался! У жеребца какого-нибудь давно в стойле стоит! – Не смей! – Артур обернулся, и сестра отвела взгляд. – Сказал – вернется, значит, вернется. Диана Арутюновна тяжело вздохнула: „Видит бог, хорошие дети, славные, любая мать такими гордилась бы. Чуть бы повзрослее были оба! Ох, тяжело…“ – Придет она, – веско проговорила заявила она, и Артур с Седой посмотрели на мать. По просящему взгляду сына Диана Арутюновна поняла, что сам он вовсе не уверен в том, что Катя вернется, и ее охватила ярость на невестку, посмевшую причинить боль ее дорогому мальчику. – Ты видела, как она удирала? – спросила Седа презрительно. – Как собачонка перепуганная! – Вернется, – непоколебимым голосом повторила мать. – Поверьте мне, дети, я людей знаю. Она на крючке. Скажите мне, рыба сама крючок может вынуть, а? Если он глубоко сидит? Вот именно. Ложитесь спать. И ты, Артур, не стой у окна, иди. Спокойной ночи, мальчик мой. Она ласково погладила сына по голове, с ненавистью подумала о Катерине: „Нет, не вытащить ей крючка, или я ничего в людях не понимаю!“ Диана Арутюровна Ашотян и в самом деле разбиралась в людях. Она только не просчитала, что, кроме рыбака, крючок из рыбы может вытащить кто-то другой. – Значит, твой Артур занял деньги на операцию у каких-то криминальных личностей, потом не смог отдать долг, и из-за этого вы удрали в Москву, – повторила Маша, нахмурившись. – Да. – И ты бросила институт, наврала матери, подругам и стала работать здесь, в Москве, чтобы их обеспечивать. А твой муж и его мать с сестрой боятся выходить из дома, потому что у мафии длинные руки. В смысле их могут найти и убить. – Да. – А вечером ты нашла русалку, пропавшую из квартиры твоего соседа, которого убили не так давно. Ее, очевидно, украл и спрятал твой Артур. Катя не стала повторять „да“ и просто кивнула. В изложении Маши все звучало как-то… неправильно. – Оставим пока в стороне русалку и убийство, – медленно проговорила Маша. – Но что за дикий винегрет у тебя в голове? Катя, милая, что ты делаешь со своей жизнью? Катя недоуменно посмотрела на нее. – Маша, как же вы не понимаете! Я обязана Артуру! До конца жизни! – Ах, вот оно что! Понятно, понятно… Маша встала, подошла к окну, из которого был виден краешек дома, откуда сбежала Катя. – Второй раз с этим сталкиваюсь, – сказала она себе под нос. – Просто удивительно, до чего способно оно довести людей. – С чем? С чем вы сталкиваетесь, Маша? И что способно довести? Маша обернулась к ней, тряхнула рыжими волосами. – С ложно понятым чувством долга. Второй раз за последний год я сталкиваюсь с тем, что ложно понятое чувство долга обрекает людей на совершение таких поступков, которые можно расценить только как медленное уничтожение своей жизни. – Почему же „ложно понятое“? Разве вы не думаете, что я и в самом деле многое должна этой семье? – Нет, конечно. Ты ничего им не должна. – Почему? – Потому что ты не можешь нести ответственность за поступки других людей. Если только ты сама не попросила их совершить такой поступок. Чем бы ни были продиктованы их действия – заботой о тебе, собственным эгоизмом или чем-то другим, – их выбор был сделан ими самими. Ты просила своего жениха занять денег на твою операцию? – Что вы… и в мыслях не было. – Вот видишь. Это было его собственное решение, за которое он сам и должен нести ответственность. Он обратился к людям, к которым нельзя было приходить. Но самое плохое не в этом, а в том, что в результате он подставил и тебя, и свою семью. Неужели твой муж не знал, что не сможет отдать деньги вовремя? |