Книга Водоворот чужих желаний, страница 75 – Елена Михалкова

В комнату вошел Андрей, остановился в дверях.

– Над чем задумалась? – безразлично спросил он.

Не слушая ни Циничного, ни Щенячьего, Катя обернулась к нему, помедлила чуть-чуть, собираясь с духом, и неожиданно для самой себя сказала:

– Над тем, что мне нужно собрать вещи. Я уезжаю, Андрей.

Сергей отложил листы в сторону и запрокинул голову, так что хрустнули позвонки. Поводив подбородком вправо-влево, он снова потянулся за распечаткой. Он сверял каждого из сотрудников „Эврики“, смотрел все его звонки за последние месяцы, но пока ни один номер не совпал с имеющимися у него номерами „Фортуны“.

Бабкин понимал, что ловит призрачную удачу за хвост, и вовсе не обязательно, что поймает ее. „Крот“ мог быть из другого списка – точно так же, как и тот сотрудник „Фортуны“, с которым он связывался. Он мог звонить с другого телефона. „Фортуна“ могла выйти на „крота“ через третье лицо, и тогда предстоит искать его, а это удлинит время поиска и усложнит работу на порядок.

Передохнув от мельтешащих в глазах цифр, Сергей взял очередной лист и сразу выхватил глазами знакомый номер. Он ему уже встречался. Просмотрев список работников „Фортуны“, Бабкин выяснил, что номер принадлежит личному водителю генерального директора. Он снова покрутил шеей, недобро улыбнулся и выписал на бумагу имя человека, созванивавшегося с водителем генерального директора регулярно на протяжении последних полутора месяцев.

„Снежана Кочетова“.

Бабкин отложил списки и набрал номер Илюшина.

– Привет, – сказал он. – Как я и говорил, даже при отсутствии везения кропотливая работа все равно даст результаты. Похоже, я только что нашел нашего „крота“.

– Почему? – спокойно спросил Андрей. – В принципе, я ждал такого ответа. Только объясни, пожалуйста, почему.

Катя обернулась, со страданием посмотрела на него. Он снял очки и вертел их в руках, держа за тонкие поблескивающие дужки.

– Потому что мне тяжело, – тихо сказала она. – Мне стыдно.

– Перед твоим мужем?

– Перед самой собой. Мне нужно, чтобы все это закончилось, и тогда я смогу…

Она не сказала „вернуться к тебе“, так как вдруг поняла, что не знает: хочет Капитошин ее возвращения или нет. Он молчал, стоя возле двери, и по его лицу невозможно было понять, о чем он думает.

– Совесть тебя замучила, – протянул он в конце концов. – Я, конечно, предполагал, что этим закончится…

– А я не хочу, чтобы этим заканчивалось, – не сдержалась Катя. – Не хочу, понимаешь?!

Андрей не сделал попытки подойти к ней, не сказал ничего утешительного, не пообещал, что ничего не закончится, как втайне надеялась Катя… Вместо этого он просто спросил:

– А чего ты хочешь?

„Хочу остаться с тобой и быть счастливой“, – хотела сказать Катя, но это была неправда. Все то время, что она была с Капитошиным, ее терзала мысль о том, что она поступает нехорошо, и от этой мысли все счастье куда-то пропадало. „Хочу уйти от тебя“, – но и это тоже было неправдой. „Хочу, чтобы кто-то взял на себя ответственность за то решение, которое я приму“.

„Вот! – шепнул кто-то из ее голосов. – Наконец-то ты сказала правду“.

– Я хочу пожить отдельно, пока идет следствие. Артуру нужна будет моя помощь… я не знаю… передачи, посылки… как это все называется? А потом, когда все закончится и я разведусь с ним, вот тогда… – Она запнулась и скомканно закончила: – Тогда не знаю. Посмотрим.

Капитошин по-прежнему молчал, и она попросила:

– Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

Он усмехнулся.

– Надеюсь, ты начнешь реализовывать свою программу с завтрашнего утра, а не с сегодняшнего вечера? Кстати, если не секрет, где ты собираешься жить?

– Найду комнату. Сниму в общежитии. Что-нибудь придумаю.

Капитошин сделал неопределенный жест рукой, изображавший согласие, вышел из комнаты и зашумел тарелками на кухне. Катя постояла еще немного, чувствуя, как ее охватывает серая тоска, и пошла за ним.

– Ты мог бы сказать, что подождешь меня, – остановившись на пороге, произнесла она. – Или сказать, что не будешь ждать. Ты мог бы сказать хоть что-нибудь, чтобы я поняла, как ты к этому относишься.

– Ты не уходишь в армию, кажется, чтобы я обещал тебя ждать, – бросил Андрей. – И тем более не на войну.

Катя молча кивнула. Конечно. Не в армию. И тем более не на войну. Глупо было и спрашивать.

– Пойду соберу вещи, – тихо сказала она.

Голос Капитошина догнал ее, когда она уже была в коридоре.

– Я тебя подожду, разумеется, – буднично проговорил он ей вслед. – Глупо было и спрашивать.

Утром они с Андреем опоздали на работу, и потому Катя вбежала в офис, предчувствуя очередной скандал с Шалимовой. Но вместо злорадно поджидающей ее Аллы Прохоровны увидела возле своего стола Снежану. Глаза у той были красными и опухшими, а губную помаду она съела, что означало для Кочетовой крайнюю степень волнения.

– Привет, Снежан. Что случилось?

– Мне надо с тобой поговорить. Срочно! – выпалила та и потянула Катю за собой в привычное убежище – в женский туалет.

Пятнадцать минут спустя Катя вышла из туалета, оставив захлебывающуюся рыданиями Снежану, которая никак не хотела успокаиваться. „Мне надо прореветься, – всхлипывала она. – Катька, ты иди, а я еще пореву“.

– Валерьянки тебе надо, – озабоченно сказала Катя, прибавив про себя „дурында“. – Сиди здесь, я принесу.

История, рассказанная Кочетовой, оказалась довольно банальной. Снежана влюбилась „не в того человека“.

– Мы с ним раньше встречались, – рассказывала она Кате, разглядывающей фотографию низкорослого мрачного парня с некрасивым лицом. – В девятом классе. Знаешь, он и тогда был хулиган, но я от него с ума сходила! Не смейся, правда, сходила! У него руки такие мускулистые, и вообще он был красавец.

Катя чуть не ляпнула, что с тех пор объект страсти Снежаны сильно изменился, но благоразумно прикусила язык.

– А потом я переехала с родителями в Москву и больше его не видела. Пока не залезла на этот несчастный сайт!

Тут Снежана снова разрыдалась, и Кате пришлось выпытывать у нее, о каком сайте идет речь. Кочетова объяснила, что в Интернете есть несколько сообществ, организованных для того, чтобы люди могли найти бывших одноклассников или одногрупников.

– Что меня дернуло там зарегистрироваться и фотографию выложить! Жила бы себе спокойно, ничего не знала о Пашке… Ы-ы-ы!

С трудом прервав поток ее слез, Катя заставила Кочетову рассказать, что случилось после.